— Тогда нужно проверять всю его жизнь, —недовольно заметил Террачини.

— Разумеется, — согласился профессор, — нодело даже не в этом. Начав убивать столь страшным образом, маньяк уже не можетостановиться. Даже если сам осознает весь ужас своих преступлений и мечтаетникогда ничего подобного не повторять. Но не сможет. Этот человек глубокоболен, хотя эксперты и прокуроры не разрешат вам признать его невменяемым. Иэто тоже правильно, так как он полностью осознает свои действия. Но он тяжелоболен и сам никогда не успокоится. Это как наркоман, который понимает, чтоприем наркотиков ведет к разрушению его личности, однако прекратить колотьсясам уже не способен.

— Профессор Мансини, — вдруг спросилДронго, — у вас был отец?

Профессор вздрогнул. Было заметно, что его взволновал этотвопрос. Несколько успокоившись, он достал из кармана очки, собираясь их надеть.Но не надел. И снова попытался улыбнуться. Хотя улыбка получилась нескольконатянутой.

— Все верно, — неожиданно кивнул Мансини, —именно поэтому я и занимаюсь этой проблемой. Вы абсолютно правы. Я вырос безотца. Он не вернулся из Германии, куда был депортирован в сорок четвертом. Мнетогда было только четыре года. И подсознательно я помню об этом всю мою жизнь.

— Но вы же не стали маньяком, — заметил Дронго.

— Зато я ими занимаюсь, — ответил Мансини. —У нас есть такое понятие, как «синдром Кинга». Вы, наверное, знаете обамериканском писателе Стивене Кинге, это самый известный мастер ужасов в мире.

— Конечно. Я читал его книги.

— Вот-вот. А вы знаете, с чего все началось? Когдамальчик был совсем маленький, его отец однажды пришел с работы и улегся надиване в одной майке и домашних брюках. Мать попросила его сходить купить хлебав булочной, находившейся рядом с домом. Отец не хотел выходить из дома, но матьнастаивала. Тогда он, недовольно ворча, поднялся и прямо в майке ушел захлебом. Больше его никто никогда не видел. Тело тоже так и не нашли. Врезультате такого потрясения Стивен начал придумывать, что же могло случиться сего отцом. Фантазия работала в сторону разных ужасов. Можете себе представить,какое это было потрясение для ребенка и для его неокрепшей психики? Вы читалиего книги и понимаете, о чем я говорю.

Дронго кивнул.

— А у вас отец был? — нетактично спросила фрауХайнман, решив взять своеобразный реванш за своего коллегу. — Почему выначали заниматься всеми этими психопатами?

— Почему был? — обиделся Дронго. — Он у меняесть до сих пор. И у меня не было в детстве «комплекса изгоняемого из стадамолодого самца». И эдиповым комплексом я тоже не страдал.

— Вы с ним дружили? — поняла Хайнман.

— И дружу по сей день. Кстати, у нас с ним одинаковыепрофессии, значит, некие общие закономерности все-таки существуют.

— Ну вот видите, — она не улыбалась. У нее былострогое выражение лица, тонкие губы, хорошо уложенные волосы.

Дронго подумал, что такая женщина могла бы ему понравиться.Хотя почему могла? Ей наверняка не больше лет, чем ему самому. Значит, женщин всорок пять он считает уже пожилыми, а себя в этом же возрасте еще молодым? Онулыбнулся.

— Вы с нами не согласны? — уточнила фрау Хайнман,неверно истолковав его улыбку.

— Согласен. — Дронго наклонился и тихо спросил: —А у вас есть сыновья?

— Мы не обсуждали здесь проблему матерей, —холодно заметила она.

— Мне просто интересно, есть ли семья у такой красивойженщины, как вы, — пошутил Дронго, — поэтому я спросил такимзавуалированным способом.

— Да? — профессор повернулась и удивленновзглянула на него. Затем покачала головой. — У вас необычная манераразговора. Вам никто об этом не говорил?

— Нет. Просто я не каждый день разговариваю с такимиизвестными психологами. Наверное, вы и сейчас пытаетесь меня идентифицироватьпо вашим признакам. Я уже нарушил вашу персональную зону или пока еще нахожусьв зоне общения? — спросил Дронго. — Между прочим, вы не ответилинасчет семьи.

— Вы хороший ученик. — Он наконец-то увидел и ееулыбку. — У меня есть сын, но я разведена с мужем. И есть даже внук, еслиэто вас интересует.

— Мне остается только сожалеть, что я не могупригласить вас на ужин, — пробормотал Дронго.

Она опустила ногу, удивленно глянув на него.

— Я не думала, что могу вызвать у вас интерес, —шепотом призналась фрау Хайнман, — но если вы меня пригласите, я неоткажусь. Только не забудьте про моего внука.

«Хорошо, что здесь нет Вейдеманиса, — подумалДронго, — он сказал бы, что я начал увлекаться бабушками. Обожаю умных икрасивых женщин. Даже разговор с ней может доставить удовольствие».

— Вы ведь Дронго? — неожиданно спросила фрауХайнман.

— Откуда вы знаете? — в свою очередь, удивился он.

— Вы думаете, что среди ваших коллег много похожих навас людей? — ответила она вопросом на вопрос. — Я на два года младшевас. Как видите, я знаю даже ваш возраст. И знаю, что у вас два образования.Юриста и психолога. Вы ведь отчасти наш коллега. Верно?

— Дайте мне ваш бернский телефон, — попросилДронго вместо ответа.

Она улыбнулась еще раз и, вытащив из своей голубой сумочкивизитную карточку, протянула ему.

Модзони в это время подводил некоторые итоги:

— Примерно мы знаем кого искать. Остается только егонайти. Наши офицеры переписали всех туристов, которые были на острове сегодняднем. Мы проверили все отели, все дома, все улицы.

— Он способен на нестандартные ходы, — пробормоталМансини, — нужно продумать все способы его исчезновения. Варианты ссобором вы отрабатывали? Может, он спрятался в соборе, переодевшись подсвященнослужителя?

— Абсолютно исключено, — возразил комиссарМодзони. — На входе в собор дежурили священник, которого мы просилиобращать внимание на всех его коллег, входящих в храм, и двое сотрудниковполиции, знающих в лицо всех работающих в соборе. Он не мог пройти незамеченными спрятаться в здании. Кстати, по моему приказу после закрытия собор проверилиеще раз. Никого из чужих там не оказалось. Гондольеры тоже никого не видели.Если бы появился кто-то, попытавшийся сбежать, они бы его остановили. Эти людиработают в городе всю свою жизнь, и мы не имели ни одного случая, когда бы онинас подвели. Венецианцы понимают, насколько уникальный у нас город и как оннуждается в нашей общей защите.

— Тогда выходит, что он растворился в воздухе, —предположил Даббс, — а я в такие чудеса не верю. Должно быть какое-тообъяснение случившемуся. Куда он мог спрятаться?

— Утром мы начнем повторную проверку всех домов иотелей на острове. Обыщем каждый дом, каждую квартиру, каждую церковь, каждыймагазин, — пообещал Модзони. — Если он еще на острове, мы его найдем.