Блэк тогда был погружен в скорбь, ангел смерти преследовал его по пятам, трижды приходя за его близкими.

Граф решил, что случившееся с ним порождено лишь разочарованием и горем. Однако сейчас, десять лет спустя, он всерьез задался вопросом: обладает ли медальон магической силой?

— Вскоре все заговорят о сокровищах тамплиеров, — напомнил ему Сассекс, — и нам понадобится помощь Элинвика, чтобы оградить Лондон от опасности, грозящей ему в том случае, если тот, кто похитил медальон и чашу, проведает об их магической силе.

— Оградить от опасности, — пробормотал Блэк, возведя глаза к небу и думая об Изабелле. — Смерть неотступно следует за мной, Сассекс. Никого невозможно оградить от моего семейного проклятия.

— Мы все прокляты, — горько заметил Сассекс. — Но вряд ли это имеет сейчас значение, так?

— Согласен с тобой.

Слегка дрожащей рукой Сассекс поправил черную копну волос.

— Завтра прибывает корабль из Иерусалима. Будь в доках, чтобы разузнать, что раскопал Найтон. И немедленно сообщи мне, если что-нибудь обнаружишь. Мы должны действовать очень осторожно, Блэк.

— Разве я когда-нибудь поступал иначе?

— Например, сегодня вечером.

Граф взглянул на Сассекса.

— Тебя можно обвинить в том же.

— Я всего лишь следил, чтобы какое-нибудь досадное неудобство не стало причиной раскрытия нашей тайны.

Блэк рассмеялся, однако в его смехе сквозили усталость и обеспокоенность.

— А, значит, ты называешь Люси Эштон «досадным неудобством»?

В глазах Сассекса мелькнули негодование и обида.

— Не беспокойся о ней, это моя проблема, и я сам с ней справлюсь, — возмущенно ответил герцог, и Блэк почувствовал в его словах собственнические нотки.

— Ты без ума от Люси.

— Конечно же нет.

— Твой тон свидетельствует об обратном.

— Это всего лишь раздражение, Блэк. Юная леди слишком умна и активна, что совсем ей не на пользу, — проворчал герцог. — Я не могу позволить ей пойти на поводу у своего любопытства и узнать об артефактах или моей вовлеченности в это дело.

— И что позволяет тебе думать, будто ей известно что-нибудь о наших реликвиях?

— Она постоянно забрасывает меня вопросами о Братстве и Великой ложе[9]. Леди без ума от масонских таинств и, боюсь, вполне может проведать о том, что наша семья использовала франкмасонство, дабы сохранить тайные знания и реликвии, полученные после разрушения храма Соломона. Мисс Эштон жаждет новых сведений, и это меня пугает. Боже правый, она даже начала посещать спиритические сеансы. Невозможно себе представить, на что готова пойти эта упрямая леди, чтобы утолить свою жажду знаний.

— Уверен, ты настолько очаровал мисс Эштон, что ее страсть к разгадыванию тайн несколько поутихнет.

— Я ее не интересую, — произнес Сассекс с болью обиды и разочарования.

Как ни странно, Блэк нашел в этом некоторое утешение. Страдания всегда легче переносятся в обществе собрата по несчастью, а граф понимал, что его страсть к Изабелле столь же безнадежна, как и Сассекса к Люси.

— Увлечение сверхъестественным — лишь игра для нее, Сассекс. Не забывай, спириты нынче в моде, а леди Люси Эштон всегда слыла одной из законодательниц светских увлечений. Полагаю, все это — не более чем невинное любопытство и лекарство от скуки. Поверь мне, юной леди вряд ли удастся сделать неожиданные открытия.

— Ах так? — Сассекс сунул руку в карман своего сюртука и достал оттуда нечто, быстро подхваченное Блэком.

Разжав пальцы, граф внимательно всмотрелся в золотую монету, лежавшую у него на ладони.

На аверсе красовалось изображение лаврового венка и лиры. На реверсе — шестиконечная звезда, вокруг которой вдоль всего внешнего края монеты шли слова: «Дом Орфея»[10]. Нахмурившись, Блэк изучал монету, размышляя, где же он мог видеть ее прежде. Было в ней нечто для него очень знакомое.

— Ты все еще пребываешь в убеждении, что нам не о чем беспокоиться? — отрывисто произнес Сассекс. — Я же предупреждал тебя в Йоркшире, что кто-то охотится за чашей и медальоном. Я это чувствовал.

Блэк резко поднял голову.

— Что это?

— Я нашел это в ридикюле Люси Эштон. Ты по-прежнему думаешь, что все хорошо?

Блэк вовсе не имел желания спрашивать, какого черта Сассекс рылся в сумочке Люси, однако монета и ее зловещий смысл заинтересовали его.

— Я припоминаю подобное — не в прошлом, нет. Я видел это совсем недавно, — пробормотал граф. — Изображение изменилось, но не слишком.

— Ты помнишь «Дом Орфея» и того мерзавца, который там всем заправлял?

Такое вряд ли забудешь. Отцы Сассекса и Элинвика, вместе с его собственным отцом, однажды уже положили конец преступной деятельности этого тайного клуба, созданного в подражание печально знаменитому Клубу адского пламени[11], существовавшему в прошлом столетии. Возглавлял «Дом Орфея» масон, предавший клятвы и вступивший на путь зла, и, что гораздо хуже, бывший одним из них. Он — четвертый тамплиер, тот самый, предок которого устроил предательское нападение на троих своих собратьев-храмовников, остановившихся на отдых перед тем, как покинуть пределы Святого города вместе с похищенными артефактами. Тот тамплиер был убит, по крайней мере, так решили трое оставшихся. Они верили, что их тайна надежно спрятана и навеки позабыта со смертью четвертого храмовника. Однако после того, как стало известно о «Доме Орфея», их отцы напрямую столкнулись с существованием таинственного некто, знающего о них и тех реликвиях, которые они охраняли. Более того, сознающего магическую силу и власть сокровищ тамплиеров. Этот человек предпринимал попытку прибрать к рукам реликвии двадцать лет назад, очевидно, кто-то желает заполучить артефакты сейчас. Возможно, даже этот или эти некто уже завладели ими.