Мне разумнее было бы сейчас бросить Дамиана, уехать далеко вперёд, скрывшись. Какой бы быстрой не была его лошадь, он меня не догонит из-за своей раны. А вспышку магии он видел, но не понял, откуда она вышла. Во второй раз мне может так не повезти. Рисковать своей шкурой ради него?

Я упрямо поджала губы. Дамиан мог бы не заморачиваться, тоже ускакать далеко вперёд под крышу того постоялого дома, о котором упоминал, оставив меня для гросок. Но он сражался ради меня, даже был ранен.

Элис бы назвала меня дурой, но я подъехала к Дамиану и, поравнявшись с ним, протянула бутылочку с исцеляющим зельем.

Инквизитор неуверенно посмотрел на меня. Его глаза выражали такое изумление, что впору было удивиться собственной доброте. В жидкости он безошибочно признал целительное зелье.

— Тебе ещё самой может пригодиться.

— Знаю. Одного глотка будет достаточно. К утру рана затянется.

Зелья стоили баснословных денег. Теперь Дамиан окончательно убедился, что я не бедствовала. Он сделал небольшой глоток и вернул бутылочку мне.

Спрятала бутылочку в рюкзак, но мои мысли были уже далеко от этой дороги. Я думала о том, что Дамиан рассказал о некроманте в Луговичке, которого едет проверить. Вернее, о некромантах. Их несколько? Если это так, то я обязана с ними встретиться и попытать счастья. Вдруг кто-то согласится стать моим учителем?

Фантазия уже рисовала, как я подчиню свою магию, и все мои проблемы решатся. Возможно, я стану некроманткой и буду зарабатывать себе на жизнь, упокаивая души умерших. Едва ли это будет столь же прибыльно, как варка зелий, но чего демиург не даровал, того и нет. Да и не обязательны мне для существования огромные особняки и роскошные виллы. А что до выходов в высший свет? Быть неотразимой леди, о красоте и величии которой будут слагать баллады? Такого полукровке вроде меня уж точно не грозит. Отсутствие новых, пышных, как свадебные торты, платьев? Пфе, вот уж о чём я вряд ли буду жалеть.

Я покосилась на инквизитора. Он что-то делал с каким-то кольцом-печаткой. Он теребил его, вертел в пальцах, взгляд был отсутствующим. Я покосилась на это кольцо, стараясь узнать герб. Хм, горный лев? Что-то такое я слышала.

Лицо Дамиана немного озарилось румянцем — нездоровая бледность начала отступать. Готова спорить, что его фамилия начинается с приставки «ер». У всех аристократов химмель приставка «нер», а у зажиточных людей «ер», хотя я не знаю ни одного человека, титул которого был бы выше графского.

Любопытство взыграло во мне, я чуть было не спросила его фамилию, но вспомнила, что в таком случае он имеет право узнать мою. А у меня и фамилии-то нет… «Подопечная семьи нер Стоунхаус», — называют меня.

Неожиданно поняла, что Дамиан смотрит на меня. Смутившись, я отвела взгляд.

Инквизитор понятливо хмыкнул:

— Ничего, все удивляются, почему наследник древнего людского рода стал заниматься таким ремеслом. Я Дамиан ер Гроштен. А ты?

— Вивьен, — я чуть помедлила, подбирая фамилию. Слово вырвалось само: — Шторм.

— Вивьен Шторм? — поднял он бровь. — Больше похоже на какое-то прозвище.

— У меня нет фамилии, вернее, я её не достойна, — тихо ответила я. Взгляд Дамиана стал сочувствующим.

— Шторм так Шторм, — улыбнулся инквизитор. — Я редко встречал людей настолько добрых, как ты.

Но он ведь сражался за меня, мог умереть! Конечно, твари бы его не убили, но забрали бы туда, откуда не возвращаются. И ему удивительно, что я охотно поделилась с ним зельем?

— И я, — призналась я. Щёки Дамиана вспыхнули.

— Ты наполовину химмель, — тихо пробормотал он. — Тяжело тебе было, наверное.

— Нет, ни капельки, — ровно соврала я.

Дальше мы добрались до постоялого двора, где уже была куча народу. Видимо, во время покрасневшей луны все поспешили назад под укрытие крыши. Гроски обычно не любят вламываться в здания, довольствуясь теми, кто остался снаружи. По пути сюда мы увидели брошенный караван. Видимо, купцы не смогли дождаться конца вторжения.

Дамиан забрал лошадей, лицо его было хмурым. Видно, он был бы не против спасти и этих бедолаг, но невозможно же защитить весь мир?

У самого постоялого двора уже убирали куда-то трупы тварей. Мечи некоторых посетителей были запачканы чёрной кровью.

— А, Дамиан, — радушно воскликнула пышная тётушка и резко посеменила к инквизитору. — Рада тебя видеть живым! Ой, это что, кровь? Батюшки, да ты ранен! Лора! — крикнула, судя по всему, хозяйка постоялого двора. — Где твои лучшие пироги? Дамиан приехал!

Показалась голова другой столь же объёмной дамы в белом колпаке, кивнула, вновь куда-то скрылась.

Некоторые из гостей приветственно кивали инквизитору, некоторые бросали на него враждебные взгляды.

Наконец, хозяйка двора заметила меня.

— О, а что это за ночной цветочек? — Глаза женщины были добрыми. Её не назвать красавицей и по меркам людей, но внутренний мир это госпожи точно был прекрасней, чем у сотни химмель вместе взятых. — Как тебя зовут?

— Вивьен, — робко ответила я.

Женщина была ниже меня, подтолкнула меня в спину к дивану за столиком. Прихожая этого двора была одновременно залом и столовой.

— Проголодалась, поди, — пробормотала она. — Но сейчас Лора почти доделывает свой шедевр.

Дамиан, устало улыбаясь, сел рядом со мной. Как раз показалась другая женщина, та самая Лора, гордо несущая перед собой нечто дымящееся, румяное и чудесно пахнущее. У меня потекли слюнки. Дамиан не ошибся, эта Лора действительно богиня кухни!

Пирог с мясом и капустой был порезан на несколько щедрых кусков. Лора поставила перед нами тарелки и начала накладывать куски. Дамиан взял целых два, я решила ограничиться одним.

— А сколько будет стоить?

— Три медных, — махнула рукой хозяйка. У меня глаза на лоб полезли. В Стоунграде буханка старого хлеба продавалась за шесть.

Я, ещё раз вдохнув великолепный запах, с радостью отдала три монеты. Хотела бы добавить больше, но кто знает, как у меня устроится жизнь? Судя по всему, женщины могли себе позволить низкие цены — посетителей было немало. Как я позже поняла, они совладелицы. У одной гостиница, у другой столовая.

— Две комнатки на одну ночь у тебя найдутся? — поинтересовался инквизитор. — Мне и даме.

— Ох, прости, — погрустнела хозяйка. — Твоя комната пуста сейчас, но других у меня нет.

— Понятно, — пробормотал Дамиан, виновато взглянув на меня. — Если хочешь…

Я поперхнулась. Каким добрым и благородным бы мне ни показался этот мужчина, я не собираюсь делить с ним постель! Но сказать об этом пока не могла: говорить с полным ртом — дурной тон.

Инквизитор воспользовался моим молчанием, чтобы пояснить: