— Что касается денег, вы совершенно правы. Мы это сразу почувствовали, — подтвердила Бекка, стараясь показать миссис Девлин, что ей не чужды реалии окружающего мира.

А о Конраде и Киплинге с этой хрупкой блондинкой лучше не говорить. И не только о них. Не могла же Бекка сказать капризной и вдобавок нетрезвой Тессе, что уже успела понять, чем приходится расплачиваться за все блага шанхайской жизни. Билла она теперь видит лишь урывками. Даже Холли привыкла, что папа постоянно занят на работе. Живя с мужем в одной квартире, Бекка по-настоящему скучала по нему, не смея сказать Биллу об этом. Зачем? Чтобы усилить его чувство вины перед семьей? Чтобы к грузу деловых забот добавилась еще и эта? Говори не говори — положение все равно не изменится.

— Думаю, постепенно мы привыкнем к здешней жизни, — тоном молодой жены из телесериала сказала Бекка.

— А чтобы привыкание не затягивалось, я вам кое-что подскажу, — задумчиво произнесла Тесса. Она снова затянулась, но на этот раз выпустила дым изо рта. Зеленые глаза миссис Девлин сощурились. — Запомните, дорогая: Шанхай не является городом равных возможностей. Жизнь мужчин и женщин здесь очень отличается. Вы это поймете. А может, уже поняли.

Бекка сразу вспомнила девушек из «Райского квартала», послушно садившихся в машины. Наверное, миссис Девлин тоже видела подобные картины.

Тесса наклонилась к Бекке. От жены Девлина пахло сигаретами, «Амаретто» и духами Армани.

— Иногда с этим трудно свыкнуться, но лучше смотреть правде в глаза, — продолжала она. — Через несколько лет вы оба вполне приспособитесь к здешней жизни.

Официантка принесла новый бокал с «Амаретто». Даже не поблагодарив девушку, миссис Девлин взяла то, на что имела законное право, и осторожно покачала бокал, разглядывая содержимое и проверяя ладонью температуру ликера. Всем своим видом она говорила: «Знаю я этот ваш фокус. Выудили из бокала весь лед и принесли мне ту же порцию». Китаянка стояла, как изваяние. Тесса отхлебнула глоток и убедилась, что ей действительно принесли новый ликер. Она заговорщически подмигнула Бекке: «Меня они не обдурят». Официантка растворилась, будто ее и не было.

— Новая территория Губэй, — с оттенком грусти сказала миссис Девлин. — Старый добрый Губэй. Там вообще забываешь, что ты в Китае.

Едва войдя в туалетную комнату, Билл почувствовал: что-то здесь не так. На первый взгляд, внутри — никого. Тогда откуда в углу ведро и швабра?

Ступая с некоторой опаской, Билл обводил глазами ряды кабинок. Их было не слишком много. Приоткрытые дверцы ясно показывали, что кабинки пусты. Но ведь он отчетливо слышал звуки, причем такие, будто в туалете находилась рожающая женщина.

Потом Билл увидел его. Это был старик-уборщик. Спустив поношенные брюки и откровенно грязные кальсоны, он взгромоздился на унитаз. Старик даже не закрыл дверцу кабинки. Достаточно того, что он выбрал самую дальнюю. А что касается всего остального — какое ему дело до окружающего мира? Разве мир понимает, каких трудов ему стоит опорожнить содержимое своего кишечника?

Появление Билла ничуть не смутило старого китайца. Уборщик посмотрел на него так, словно Билл только что прилетел из аэропорта Хитроу, тогда как он восседал здесь уже целую тысячу лет.

Билл стоял у окна и ждал, когда подъедет Тигр. Пока что во дворе стоял большой черный «БМВ» с включенным двигателем. За рулем сидел пожилой человек. Вскоре из подъезда противоположного корпуса вышла молодая женщина в очках и направилась к машине.

«А я ведь их знаю, — подумал Билл. — Женщина наверняка библиотекарша, а этот старик — не кто иной, как ее отец. Стало быть, в этих домах живут не только содержанки».

— Папа! Папа! — раздался сзади высокий, требовательный голосок Холли. — Ты знаешь, на какой планете мы живем?

Билл заметил, что серебристый «порше» обычно приезжал за высокой китаянкой по вечерам в среду и пятницу. Очень часто он видел «девятьсот одиннадцатый» и по воскресеньям. Бывали нерегулярные визиты и в другие дни. Тогда китаянка возвращалась домой под утро. Пару раз, когда Биллу не спалось, он видел, что женщина, наоборот, уезжала в «порше» ранним утром.

«Ее муж, — подумал Билл. — Можно сказать и так».

Интересно, а какие объяснения этот человек давал своей настоящей жене? Возможно, что никаких. Возможно, он не считал нужным что-либо ей объяснять. Не исключено, что здесь подобные отношения — в порядке вещей.

— Папа!

Не дождавшись ответа, Холли дернула Билла за рукав. Он отвернулся от окна и ласково провел пальцами по лицу дочери.

— Папа, ты знаешь, на какой планете мы живем? — снова спросила девочка.

В руках Холли держала довольно сложную конструкцию из веревочек, ваты, шариков и картонных кружков. Китаянка Дорис стояла поодаль и улыбалась, гордясь не по годам смышленым ребенком.

— В школе сделала, — пояснила Биллу ама. — Очень умная. Просто гениальная девочка.

Билл внимательно рассматривал болтающиеся веревочки и шарики.

— Это планеты, — подсказала Холли.

— Какая замечательная штука у тебя получилась, ангел мой, — улыбнулся Билл, продолжая разглядывать поделку Холли.

В тоненьких пальчиках дочери была зажата пробка от шампанского. К ней Холли привязала толстую шерстяную нитку. Нитка проходила сквозь дырочку в черной бумажной тарелке с приклеенными к ней золотыми звездочками. Должно быть, тарелка символизировала ночной небосвод или безграничные просторы космоса. Под тарелкой висели разноцветные шарики, вращавшиеся вокруг большого оранжевого картонного солнца.

Пальчик Холли указал на желтый шарик, волнообразно перепоясанный пурпурной ниткой.

— Это Сатурн, — со знанием дела произнесла девочка и коснулась шарика поменьше. — А это — Плутон. Он находится дальше всех от Солнца… Ну, тут ты, наверное, догадался: это Марс. — Холли устремила на отца сияющие глаза. Сейчас они были небесно-голубого цвета. — Я хотела сделать Солнце из желтого картона, а потом… почему-то взяла оранжевый.

— Знаешь, милая, по-моему, оранжевый даже лучше.

— А вот это — наша Земля, — продолжила рассказ Холли, качнув зелено-голубой шарик. — Мы на ней живем. И еще знаешь что?

— Что, радость моя?

Билл поймал себя на мысли, что в свои четыре года он ничего не знал о планетах. Да и сейчас, в тридцать один, его знания ограничивались лишь поверхностными сведениями.

— Самые яркие звезды, которые светят нам с неба, уже мертвые, — почти шепотом сообщила Холли, словно раскрывала отцу величайшую тайну мироздания. — Мы видим их свет и думаем, какие они красивые. А на самом деле эти звезды уже давным-давно умерли.

— Самые яркие звезды уже умерли? Холли, разве это возможно?

Билл хотел было поправить дочь, но промолчал. Похоже, она знала гораздо больше отца.