уже успела загореться, искупаться, а теперь сбежала с поля боя с ценной добычей. Последнее меня ни фига не удивляло, это было очень в духе Таи и всего клана Кабаневичей. Они верны тебе, пока не запахло жареным, и только пока это им выгодно. Классика поведения кабанчиков.

Братец Таи телепортировался вместе с ней, а вот третий Кабаневич так и остался лежать мертвым на траве. Но в стороне десяток наёмников Кабаневичей все еще продолжали бой с остатками спецназа.

Этих остатков осталось, мягко говоря, несладко. Мертвыми спецназовцами и полицейскими был усеян весь луг перед крепостью, моих людей полегло гораздо меньше.

Я швырнул каменюгу в группу спецназовцев, как древний гигант, метающий скалы. Кусок горной породы накрыл бойцов Императора полностью, раздавив их в лепешку, пальба сразу стихла.

— Сдавайтесь, ублюдки! — заорал я, продолжая шагать своими могучими ногами к эшафорту, — Всем гарантирую жизнь! А кто не сдастся — тому буду отрывать конечности, как ребенок-садист жуку!

Вот теперь стрельба стихла полностью, последняя пара десятков копов и агентов Охранки действительно побросали стволы.

Мои люди радостно заорали, и все кинулись вслед за мной к раскуроченному эшафоту.

На поле боя тем временем было видно почти что ни хрена. Большая часть прожекторов была перебита, хотя электричество еще подавалось — горели лишь три прожектора, один на восточном берегу и два на западном. Еще возле остатков эшафота и воткнутого в землю шпиля пылал взорванный в самом начале боя автозак, но большая часть луга тонула во тьме…

Под ногами у меня скользила жижа — все, что осталось от Летучего Полка Охранного Отделения, полностью уничтоженного обезумевшим шпилем Петропавловки. Впрочем, пара магов каким-то чудом выжила, они даже попытались атаковать меня, но их атаки были столь слабыми, что я заметил их только по вспышкам магии, а не по нанесенному мне урону.

Одного офицера я раздавил ногой, второго схватил, раскрутил и забросил подальше в Неву.

— Иди охладись, парень! — прорычал я вслед улетающему прочь и бешено оравшему офицеру.

Я был уже возле самого эшафота, когда над стеной Петропавловки вдруг засияли золотые сполохи…

Алёнка стояла на стене — живая, невредимая и определенно все еще беременная.

Я остановился и замер, прям с занесенной для следующего шага ногой. Потом я выдохнул, потом обрадовался, что мой ребенок жив, что я не уподобился Ивану Грозному, и на мне нет греха убийства собственного сына. А потом я прифигел — если Алёнка выжила даже после столкновения с колокольней на сверхсветовой скорости, то… То тут мог быть только один вывод — она бессмертна. Буквально.

— Что пялишься? — звонко и оглушительно громко прокричала мне Алёнка, — Не ожидал увидеть меня, ублюдок?

— Я рад, что ты жива, — честно ответил я, — Алёна, нам нужно поговорить…

— «Нам нужно поговорить», — передразнила меня Алёнка, — Ути-пути. Ну, конечно, Нагибин. Сейчас пойдем с тобой в кафе, возьмем по мороженому и будем обсуждать наши семейные дела!

— Слушай, я правда не хотел швырять тебя в колокольню… Я не хочу твоей смерти…

— Из-за ребёнка? — осведомилась Алёнка, — Ох, какие мы нежные! Только вот это не твой ребёнок, Нагибин. О, нет. Ты его зачал, но он мой, а не твой. У этого ребёнка великая судьба! Вот только ты её не увидишь. Ибо я убью тебя. Но позже.

— Алёна, леший меня побери…

— Ребенок ничего не меняет, Нагибин. Мы враги! — прокричала Алёнка, — Более того — этот ребёнок в моем животе — твоя смерть. Я беременна твоей смертью!

— Что? Что ты вообще несешь?

— После узнаешь… — с угрозой пообещала Алёнка.

Потом она легко и изящно слетела со стены на луг, и в свете её ауры я увидел возле самой стены крепости пять фигурок — Царя и четырех бугровщиков.

— Мы уходим, — приказала Алёнка, — Здесь делать больше нечего.

— То есть как? — тут же заспорил в своей обычной манере Царь, — Нагибин еще жив, если ты не заметила…

Швырнуть в них что ли грузовик? Но у меня не было времени снова рубиться с Алёнкой, мне срочно нужно было к эшафоту.

Так что я просто ринулся к груде металла, до которой мне оставалось буквально пара шагов, благо, один мой шаг покрывал метра четыре. Краем глаза я успел увидеть, как Алёнка с бугровщиками растворились в черно-золотой вспышке, а вот Царь вроде так и остался торчать у стены.

Интересно, он просто развлекается наблюдением за мной или что-то задумал? Но тут рассуждать было бесполезно, от Царя можно было ожидать чего угодно… Ублюдок орал про мою смерть, но не факт, что он её на самом деле хочет. В отличие от Алёнки и её головорезов, Царь даже в бой так и не вступил, хотя мог бы показать много интересных штук…

Под ногами у меня тем временем что-то метнулось, я чуть не раздавил одетого в рванину бородатого мужика.

— Наставник! — радостно заорал я, — Ну наконец-то! Вот теперь покультивируем на славу.

Но «наставник» только бессмысленно смотрел на меня, потом что-то булькнул, потом попытался убежать.

— Ну уж нет. Я слишком дорого заплатил за ваше спасение, Глеб Львович…

Я схватил мужика и посадил себе на плечо, тот вцепился в голубое сало моей тушки, бешено вращая глазами. От Словенова невыносимо воняло, судя по всему, он не мылся уже много лет, хотя санитар Кащенки заверял меня, что Словенова моют в его палате.

Этот аромат был очень некстати, ибо нюх у меня теперь был тоже божественный, я ощущал все запахи ярче, чем обычный человек. Впрочем, ладно, потерплю,

— Я здесь, помоги! — закричали снизу.

Я увидел под ногами седого старика — дядю моего знакомого Корень-Зрищина, этому дяде в суматохе так и не успели отрезать язык. На шее у дяди все еще болталась оборванная петля, он держал на руках моего кореша Корень-Зрищина, который был без сознания.

— А где остальные из твоего клана? — спросил я.

— Мертвы, — охрипшим голосом прокричал старик, — Одного сталью пополам разрезало, когда взорвался эшафот. Второй вон…

«Второй» Корень-Зрищин валялся в стороне, ему отлетевший при взрыве кусок эшафота вонзился в лицо, размозжив в труху голову. Тут уже точно ни один целитель не поможет.

Мои люди тем временем уже подбежали ко мне и теперь метались возле моих ног, все еще победоносно крича.

— Да замолчите вы! — потребовал я у толпы в черных плащах, — Барон, где вы?

Старший Чумновский сдернул с лица маску.

— Ты теперь командир, Тая сбежала, — сообщил я барону, — Возьмите под защиту Корень-Зрищиных. И Словенова тоже…

Я аккуратно сунул в центр толпы моих бойцов сумасшедшего наставника. Тот особо не