— Да ну тебя, Хэмфаст! — Лора почему-то обиделась. — Не подобает то, не подобает се… Тебе не наплевать, что о тебе подумают окружающие?

— Не наплевать. Потому что их косые взгляды и насмешки за спиной испортят все впечатление от прогулки по городу.

Лора заколебалась.

— А этот кучер… он будет бот?

— Естественно, тут же все боты.

— А когда мы вернемся, куда он денется?

— Как куда? Дематериализую вместе с повозкой, и все дела.

— А кто говорил, что убивать ботов нехорошо, а? — спросила Лора, и в ее глазах заплясали озорные искорки.

— Ну… — замялся я, — это, в общем-то, на самом деле нехорошо, но что делать-то? Не переться же пешком!

— А если мы будем изображать не достойных господ, а каких-нибудь крестьян?

— Ты что, с ума сошла? Если мы не заплатим пошлину, нас не пустят в город, а если заплатим, стражники захотят отнять остальное, и придется с ними драться.

— Ну и что? Ты же маг, ты легко победишь любого стражника,

— После чего за нами станет гоняться магическая стража. Нет, так не пойдет.

— Но ты же бывал в больших городах, и к тебе никто не приставал!

— Я всегда одевался как воин, и со мной не было красивой и вызывающе одетой женщины.

— Что вызывающего ты усмотрел в моем наряде?

— Хотя бы ожерелье. Оно, между прочим, стоит столько же, сколько три боевых коня, а то и четыре.

— Ну и что?

— А то, что, когда ты захочешь отойти в сторонку по нужде, мне придется тебя сопровождать, чтобы волки придорожных канав не сняли его с тебя вместе с головой.

— Волки придорожных канав — это бандиты?

— Да, в Минаторе бандиты называют себя волками и бывают трех видов: волки меча и копья, волки плаща и кинжала и волки придорожных канав. Последнее прозвище считается обидным.

— Погоди! Откуда эти самые волки возьмутся в женском туалете?

— А откуда здесь возьмется туалет, тем более женский? У каждого трактира есть навозная куча на заднем дворе, и каждый постоялец добавляет в нее свою долю. Кстати, у твоего платья слишком длинный подол. Загадится.

Лора задумалась.

— Как-то я иначе себе Средиземье представляла. Но как же на картинах все эти эльфийские дамы…

— Ты что, забыла, что находишься в сказке? В сказках все по-другому, чем в жизни.

— Но в этой сказке все как в жизни!

И действительно, эта сказка слишком похожа на жизнь, слишком много горя, крови и глупости. А ведь Красная книга мало чем отличается от обычной сказки, там хорошие персонажи всегда хорошие, плохие персонажи всегда плохие, а сюжетные повороты угадываются страниц за пять. Почему мир, построенный на Красной книге, так резко отличается от оригинала? Можно подумать, что мир ожил и зажил собственной жизнью, сбросил путы воли автора, пытавшегося заковать целую Вселенную в оковы своих планов и идей. Может, наш мир действительно обрел самостоятельность?

— Ну и что будем делать? — спросил я Лору. — Создавать тебе повозку?

Лора задумалась, но думала она недолго, всего несколько мгновений.

— А можно я буду не прекрасной дамой, а девой-воительницей? — спросила она.

— Ага, и каждый встречный мужчина захочет помериться с тобой силой, а в случае успеха изнасиловать. Ну-ну.

— Но твоя жена рассказывала, что бывала в Минаторе!

— Она не ходила по улицам, она просто однажды посетила картинную галерею. Там безопасно.

— Да ну тебя с твоей картинной галереей! На хрена мне смотреть всякие картины? Я хочу отдохнуть, потанцевать, развеяться!

— Тогда будь готова, что твое развлечение закончится под забором в объятиях пьяного наемника.

— Ты не защитишь меня?

— Один раз защищу, другой раз тоже защищу, а потом надоест. Нет, Лора, посещать злачные места Минатора тебе не следует.

Лора задумчиво потеребила нижнюю губу.

— Ты вроде говорил, что есть такое заклинание, которое перемещает заклинающего туда, куда ему хочется.

— Есть такое заклинание, но тебе я его не дам. Я же говорил, что не буду учить тебя магии.

— Я и не прошу, чтобы ты научил меня этому заклинанию. Будет вполне достаточно артефакта.

Может, и вправду дать ей артефакт, чтобы отстала?

— Ладно, Лора, — сказал я. — Вот тебе артефакт. Когда ты левой рукой сложишь фигу, тут же окажешься в нашей долине. Давай, делай что хочешь, только потом не жалуйся, что тебя обидели.

Давненько я не бывал на родине. Сколько уже прошло времени? Меня изгнали в конце осени три тысячи шестого года, а сейчас заканчивается три тысячи восьмой. Два года.

Я материализовался неподалеку от частокола и медленно пошел в сторону ворот. На этот раз я был в теле хоббита.

Через четверть часа я сидел в кресле для почетных гостей своего родного дома, курил свою старую трубку, бережно сохраненную родственниками, наверное, в качестве реликвии, и прихлебывал шиповниковый чай из тяжелой глиняной кружки. Оказывается, я отвык от того, что в мире бывает холодно. Настоящая зима в Хоббитании еще не наступила, но пройдет неделя-другая, и земля покроется искристо-белым одеялом первого снега. Лора говорит, что в реальном мире такого белого снега не бывает, потому что там снег пропитан сажей от магических повозок и гадостью, которую высыпают на дорогу, чтобы эти повозки не скользили. Хорошо, что в Хоббитании таких повозок нет и, наверное, никогда не будет.

— Ну что, Хэмфаст, — спросил Хардинг, когда трубка была докурена, а кружка допита и заменена на другую, с пивом, — ты вернулся в славе?

— Нет, дядя, — ответил я, — я просто соскучился по родной стране и родной норе. Сейчас у меня своя собственная нора в другом мире, но нора, в которой прошло детство, остается родной до конца дней.

— Я рад, что ты понял это, — пророкотал Хардинг, — ты стал мудрым не по годам, приятно сознавать, что я не ошибся, когда пришло время определять твою судьбу.

— Будто у кого-то были сомнения, — вставил Дромадрон.

— Да нет, особых сомнений не было, но все-таки… Впрочем, о чем я говорю… Хэмфаст, ты пришел рассказать о своих подвигах?

— А чего о них рассказывать? Да и какие это подвиги? Ничего выдающегося я так и не совершил.

— Разве истребление мантикор — не твоих рук дело?

— Моих.

— Вот видишь! А ты говорил, не о чем рассказывать! Олеся! Позови сюда Покена, пусть послушает, а потом песню сочинит. Должна же у нас быть песня о подвигах шестого героя.

— Да какие это подвиги?… — Я отхлебнул из кружки. — Истребить мантикор было совсем просто, труднее было разобраться с тем, что потом началось в Аннуре.