меня нет шикарного букета, его просто – НЕТ. Денег на новый – тоже нет. Меня просто не запомнит учитель, я ничем не выделюсь среди толпы, я просто «серая мышь».

– Мамочка, я тебя умоляю, пожалуйста! Папа, я не вынесу этого. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – молила я, не зная кого.

Что именно «пожалуйста», я просто не смогла договорить – горло перехватил такой спазм и воздуха не хватает на слова, слезы льются сами и не останавливаются.

– Все, я сказала! Хватит нюни распускать! Пойдешь с этим веником! Другого букета все равно – нет.

Мир просто рухнул в эту минуту – я просто «никто». Я ничего не помню, как я надевала форму, как я обувалась, да и вообще, как выходила и с кем из дома. Память это просто стерла, такое потрясение я испытала.

И только стоя среди миллиона первоклашек с бантиками, я увидела себя со стороны – толстая серая мышь, подстриженная в «горшок», без белых бантиков на куцей головенке и эти «уебища» с поникшими головами. А рядом Ленка Шаболдина, как она представилась, с длинными гладиолусами, явно свежее привезенного ночью Краснодарского «розлива».

Сравнив две эти картинки, мое сознание приняло решение – я не буду учиться, я совсем не буду. Я…. НЕ… ХОЧУ… тут учится. Совсем.

Глава 23. Ленка Шаболдина и килограмм ваты

Я выкинула свои цветы. Якобы запнувшись, для правдивости зацепилась за Ленку Шаболдину,  растоптала свой позор. Никто и внимания не обратил.

– Здравствуйте, дети! Теперь вы вступили во взрослый мир…

И понеслась далее вся эта муть теперь уже и в классе, в котором нам предстояло учиться первые 3 года. Я оглядываюсь по сторонам, мне было интересно кто есть кто, и тут я заметила нечто странное. Девочка, сидевшая от меня через ряд, была явно в парике. Зачем? Я включила «зрение от Ксени» и охнула… Ей осталось жить – буквально год, и то если повезет. Непонятный «осьминог» в ее организме уже протягивал щупальца, куда только можно.

– А теперь дети, ответьте на вопрос – что тяжелее килограмм железа или килограмм ваты? Представьте себе – вата, ее много, она мягкая и пушистая. Теперь представьте железо, его мало…

Я слегка отвлеклась от «осьминога» и тихо пришизела – это что за тупые вопросы? – но весь класс молчал.

– Ну, неужели никто не видел железо, оно тяжелое, вот как большой молоток… – мое недоумение заставило меня поднять брови домиком, – вот ты, девочка, видела когда-нибудь большой молоток? – обратилась ко мне учительница.

Честно, я еще больше удивилась, а кто не видел кувалду? Только в ней явно больше килограмма и что-то я не поняла, почему все молчат? А учительница разорялась дальше, рассказывая, какая бывает вата и железо.

– Ты знаешь, что тяжелее? – училка обратилась к «осьминогу», она тоже не знала. Я «просмотрела» всех – изумлению не было предела. Никто не знал этого элементарного ответа.

– Ээээ, Татьяна Валентиновна, ничего не тяжелей. Одинаково.

Ох, лучше бы я этого не произносила! Тут мне жизнь преподала мой первый взрослый урок.

№1.  Не выебывайся…

Весь класс начал ржать надо мной, кто-то показывал пальцем, другие крутили у виска, поднялся такой гвалт, что учителю буквально пришлось закричать:

– Сядьте, все! И замолчите, – но все продолжали посмеиваться и шептались за спиной, – это правильный ответ, – продолжила учительница.

Установилась абсолютная тишина, удивление теперь было на всех лицах, а мне стало не интересно. И еле дождавшись перемены, я подошла к девочке в парике.

– А скажи, почему в тебе живет этот осьминог? Он везде щупальца пустил, зачем он тебе, а парик, зачем носишь? – я никогда не видела такой реакции на слова.

– Ты, дура! Кто тебе сказал, отойди от меня, ненормальная! – и тут я вывела второе правило жизни:

№ 2.  Знаешь – держи при себе свое знание.

С Ленкой Шаболдиной мы тут же побежали в гардероб, как выяснилось, домой нам с ней идти в одну сторону. Она жила в общаге, с матерью и отчимом, кто такой отчим я еще не совсем поняла, но от слова отец видимо где-то близко, спрошу у нее позже.

Описать ее? Джулию Робертс представьте в детстве, так вот, это примерно она, с неугасаемыми искорками в шальных глазах, согласно своей фамилии. Звонкий колокольчиковый смех, улыбка до ушей и абсолютный пофигизм на мнение других. Это Ленка, моя подруга до конца школы, с которой мы прошли Крым-рым – и медные трубы.

Глава 24. Дядя Петя и ЧТО это такое?

Дядя Петя – это младший брат моего папы, на 5 лет его младше. Только у папы глаза кружавчато-голубые, а у него чисто-черные. Я когда первый раз дядю Петю увидела, испугалась, подумала, что папа глаза сменил, настолько они похожи между собой оказались. Ведь когда мы уехали, я его ни разу и не видела – то он в армии 3 года был матросом, то потом ходил по контракту, то далее вообще в мореходку поступил и был помощником капитана и постоянно был за границей.

А папа все сокрушался – что брату уже пора жениться, а он все по морям болтается. И ходил он тогда по Северному морскому пути… Короче, недалеко от нас. А так, как навигация крайне мала по погодным условиям, а ремонтные работы судна долгие – дядя Петя приехал к нам в гости, всего-то километров 500-700.

В те годы заграница была чем-то недосягаемым, а уж в представлении детей, так вообще.… Когда первые испуг от его глаз прошли, в воздух полетели «чепчики» …

– Мама! Ураааааааа! Дядя Петя мне куклу германскую привез! – это действительно был шедевр механики. Почти с меня ростом, в платье с кринолином и в шляпке, она могла шагать, если ее взять за руку и вести рядом с собой.

А жвачки! Боже! Целая коробка жвачек, причем они все были разные, купленные не сразу, а ровно по 10 штук каждой. Я пересчитала. 100 штук всего. Брату перепала машинка на радиоуправлении, которую он убил потом за неделю и такая же коробочка жвачек. Маме пару черных шелковых чулок и что ее больше порадовало – десяток капроновых колгот, дикий дефицит.

Еще, еще… дядя Петя научил меня говорить букву «Р». Он долго смеялся над моим произношением и заставлял произносить «Бронетранспортер» по 1000 раз на дню и неожиданно, в конце концов, мне надоело, и я наконец-то сказала правильно.

– Я-то научилась, а вот ты дядя Петя, так свою штуку и не вылечил.