— Да? — Иустин подошел к клирику мягкой неслышной походкой и мазнул рассеянным взглядом по его лицу: — Ну, юноша, присаживайтесь. Голодны? Хотите пить? Не надо стесняться, угощайтесь.

Промямлив слова благодарности, Онкан покорно сел за стол, но ни на свежие фрукты, ни на изысканное вино даже не посмотрел. В воздухе резиденции витало спокойствие, но в то же время приятное напряжение обволакивало тело молодого атлана. Клирик замер, ощутив полузабытое чувство, с которым столкнулся во время посвящения. Он действительно стал частью чего-то большего. Его народ избран для великой миссии самим Светом. Поистине, в этом невозможно усомниться.

— С ним все в порядке? — поинтересовался кардинал, глядя в лицо Онкана, озаренное блаженной улыбкой.

— Он очень впечатлительный, — после короткой паузы ответил епископ, тоже немного обеспокоившись состоянием ассистента.

Иустин снисходительно улыбнулся и изящно-небрежным жестом пригласил Ферота пройти на увитый бледно-фиолетовыми цветами балкон, с которого открывался восхитительный вид на Камиен.

Столица в разгар дня поражала своей яркостью и многообразием: причудливые фортификации Цитадели каменными ручьями стекали с утеса, вливаясь в пестрый квартал фей, где как будто всегда шел праздник, и аккуратный торговый квартал гатляуров, потонувший в звоне монет и шелесте векселей. Чуть поодаль расползлось огромное пятно ремесленного района, испускающего в лазурное небо черные клубы дыма из множества труб цехов, мастерских и кузниц. Еще дальше чернели погрязшие в нечистотах трущобы, а уже к ним присосалась мерзкая пиявка Темного квартала.

И все это обхватывала мощными объятиями колоссальная городская стена. По мере роста города столичные фортификации многократно перестраивались, но с недавних пор было решено прекратить заниматься бессмысленной тратой ресурсов — бандиты и демоны Пустошей не могли даже подойти к центру Атланской империи, не говоря уж про штурм столицы.

А Камиен продолжал расти уже за городскими стенами. Вот и сейчас где-то на окраине шла стройка, по которой сновали великаны, немного измельчавшие после Катаклизма, но до сих пор способные переносить бревна на собственных плечах. Честно говоря, гигантские похожие на людей существа хоть и считались созданиями Света, но из-за их недалекого ума иные светлые часто относились к ним как к рабочему скоту. Хотя дальним темным «родственникам» великанов, циклопам, приходилось и того хуже. Скованные прочными цепями, покрытые шрамами от плетей и ожогами одноглазые порождения Тьмы, напоминающие огромных лысых горилл, дни и ночи напролет раздували меха в кузницах, вбивали сваи на строительных площадках и таскали неподъемные грузы.

— О чем вы задумались, епископ? — вопрос кардинала мягко извлек Ферота из неги апатичных размышлений.

— Любуюсь Камиеном, — виновато отвел взгляд комендант Темного квартала. — Простите, я отвлекся.

— Ах, не стоит извиняться, я вас прекрасно понимаю, — Иустин глубоко вдохнул, сдерживая зевоту. — Столица великой Атланской империи и у меня вызывает необычайно теплые чувства и приятные мысли. При каждом взгляде на нее я снова и снова убеждаюсь в могуществе Света и его великого замысла, в котором наш избранный народ играет ключевую роль.

— Мы уже сделали очень многое для блага озаренного мира, — заметил Ферот. — Но я давно хотел спросить, когда же мы приблизимся к осуществлению великого замысла высших сил?

— Никогда, — кардинал лениво обвел рукой пейзаж, написанный лучами солнца по чистому воздуху. — Как вечен Свет, так вечно и наше стремление к нему. Мы должны расти и развиваться, но Свет — абсолют, и дотянуться до него невозможно.

— Однако наш Повелитель смог достичь сущности Света.

— Равных светлейшему владыке больше нет, — как бы небрежно ответил Иустин, но епископ понял, что развивать эту тему не стоит. — И святая сущность давно уже находится там, где и должна быть.

Подул легкий ветерок, исполнив короткий, но завораживающий танец в бледно-фиолетовых волнах цветов. Город внизу жил своей жизнью, дышал и пульсировал, заставляя двигаться абсолютно всех, не разбирая рас и социальных статусов. Есть вещи, перед лицом которых нет неравных.

Безмолвие уже почти сплело паутину на уютном балконе, но Ферот испортил его кропотливую работу, задав вопрос:

— Так для чего же вы пригласили меня, кардинал?

— Верно, верно… Мы победили в Вечной войне не потому, что наслаждались покоем, а потому что действовали, не так ли? — слишком сильно растягивая слова, произнес Иустин. Он как будто пытался как можно дольше не возвращаться к работе.

— А еще мы победили, потому что их мерзкий владыка подавился виноградом и погубил вместе с собой сущность Тьмы, — осторожно напомнил епископ.

— Просто это входило в великий замысел Света.

— Если так подумать, то все входит в замысел Света.

— Безусловно, — развел руками кардинал. — И даже теперь темным отродьям уготована роль в нашем озаренном мире. Разве вы не видите в этом светлое провидение?

— Возможно, — ответил Ферот после минутного колебания. — Честно говоря, я считал это стечением обстоятельств.

— Часто провидение выглядит именно так. Но будьте уверены — на все воля Света.

«Однако я до сих пор не понимаю, зачем вы меня позвали», — подумал епископ с выражением полного согласия на лице.

— Благосостояние жителей Атланской империи — заслуга тех, кто верно следует воле Света. Наша заслуга, — продолжил Иустин. — Но мы не можем позволить себе остановиться на достигнутом.

— Бесконечное движение к абсолютной цели — залог вечного сияния добра, разума и справедливости, — подхватил мысль Ферот.

— Правильно, правильно… Но, к сожалению, не все довольны сложившейся ситуацией, — тон кардинала несколько изменился.

Епископ застыл от неожиданности.

«Оппозиция? В Атланской империи? Не может быть. Или феи с гатляурами хотят больше власти? Люди стремятся приобщиться к управлению страной? Может быть, в совете архиепископов больше нет единства?» — догадки быстро сменяли друг друга в голове Ферота, сгорая в сомнениях и тут же восставая из пепла.

— Нет, нет… Вы, наверное, не так меня поняли, епископ, — улыбнулся Иустин. — Говоря о недовольных, я имел в виду тех, кто потерпел поражение в Вечной войне, а не наших светлых собратьев.

— Отродья Тьмы? — изумился Ферот. — Но что они…

— Как обстоят дела в Темном квартале? — перебил его кардинал. — Я ведь могу рассчитывать на исчерпывающую информацию по данному вопросу, обращаясь к коменданту Темного квартала?

В привычной мягкости и вальяжности Иустина вдруг почувствовалась необычайно сильная воля, парализовавшая епископа. Облик флегматичного философа развеялся по ветру, явив свету истинные черты властного правителя Атланской империи.

— Конечно, — нервно сглотнул Ферот, всей душой желая поскорее высвободиться из белого плена глаз кардинала. — В Темном квартале все спокойно, отродья Тьмы…

— Увы, я так не думаю, — возразил Иустин, даже не дослушав до конца.

— Но ведь нет никаких оснований полагать, что темные что-то замышляют.

Епископ лихорадочно пытался вспомнить, где