— Эфиеп вашу мать! — громко, с чувством произнес Велетнев, когда узнал все это. Удальцов ничего не сказал, только желваки двинулись туда-сюда. Барабанщиков молча поклялся никогда-никогда не летать на «кукурузнике». Ну, разве что, если сам за штурвалом. Теперь предстояло попасть в приграничный район с Суданом. После короткого совещания решили по воздуху добраться до маленького городка Асоса, а уже оттуда действовать самостоятельно. Небольшой самолетик и молчаливый пилот доставили группу на окраину городка поздно вечером. Ночевать пилот почему-то не захотел. Быстро заправил полупустые баки, мотор взревел, самолет растаял в темное небо. Это насторожило. Местный аэропорт являлся большой поляной с сараем в конце. Решили не испытывать судьбу. Запаслись водой. Прошли не более ста шагов по саванне, как раздался шум моторов. Несколько грузовых машин появляется на окраине поля. Выпрыгивают люди с оружием, разбегаются во все стороны. В темноте мечутся лучи фонарей. Хорошо видно, как неизвестные обыскивают сарай аэропорта, шарят в кустах. Откуда-то доносятся крики, причитания.

— Все понятно, нас ищут, — сказал Удальцов.

— Как могли узнать? — удивился Барабанщиков.

— До границы меньше тридцати километров. Кругом война, появление трех европейцев сразу вызвало подозрение, — пояснил Велетнев, — да и самолет здесь — целое событие. Но все же слишком быстро нас нашли, а, командир?

— Мы не делали посадок для дополнительных проверок, потому что все оплачено, но кому-то, наверно, показалось мало и нас продали.

Вооруженные люди с фонарями еще долго суетились, но постепенно все успокоилось. Идти в саванну ночью никто не хотел, в поселке белых не оказалось. Донеслись команды, грузовые машины быстро заполнились людьми и колонна тронулась.

— Команды на арабском, командир, — заметил Велетнев.

— Да, суданские солдаты, — согласился Удальцов, — значит, надо уходить отсюда немедленно. Завтра с рассвета начнут облаву и мы попадемся.

Все понимали, что командир прав. Старое правило десанта гласит: первым делом уйти от места высадки. Как можно быстрее и дальше. Сверились с картой. Закинули рюкзаки за спину, побежали в лунную ночь. Ориентировались по звездам. Их высыпало видимо-невидимо. Не по-нашему яркие, крупные — сказывалась высота над уровнем моря. Василий быстро перестал любоваться ночными красотами, сосредоточился на земле под ногами. Саванна не степь, то и дело попадаются ямки, какие-то кочки. Все высушенное, пыль поднимается выше головы. Пришлось бежать линию, как в атаку.

Василий бежит ровно, не сбиваясь с дыхания — изнуряющие тренировки не прошли даром и теперь он с благодарностью вспомнил преподавателей. Через двадцать минут тусклые огни городка скрылись в ночи. Бегут по черной саванне, освещенной только луной. За ночь надо преодолеть почти полсотни верст до небольшой речки. Настоящее лето на востоке Африки еще не наступило и есть надежда, что речка не пересохла. Бегут неслышно, как и положено в ночи. Саванна молчит, будто все зверье разом потеряло голос. «Война, — думает Василий, — даже львы ведут себя, как кроты, чтобы выжить». Незаметно идет время. Горизонт медленно наливается розово-желтым. Остался пустяк — четырнадцать километров. На коротком привале делают по глотку воды — запили завтрак, состоящий из пары крупных таблеток. Василий не запомнил, как называются, но зато хорошо знал, как они снимают усталость, как тело наполняется бодростью и энергией. Такие препараты разработаны еще в начале шестидесятых, но до сих пор эффективны и совершенно безвредны.

— Больше остановок не будет, мы чуть-чуть опаздываем, — сказал Удальцов.

— Ерунда осталась, чего там отдыхать, — согласился Велетнев.

Василий только кивнул — мол, конечно ерунда, это даже африканской козе понятно. Через час группа вышла к реке. Маленькая, грязная и вонючая, она встречает людей оглушительным криком разнообразных пернатых. Птицы топтались в жидкой грязи по берегу, искали пищу, дрались, скандалили и без конца гадили. Все трое одновременно скривились и повернули в сторону, выше по течению к небольшой рощице. Обрывистый берег с этой стороны гарантирует от появления животных, идущих к водопою и спокойный отдых.

— Два часа, — произносит командир. Это означает отдых. Молча обкладывают место отдыха препаратом, отпугивающим змей и тотчас засыпают.

Проснулись, когда солнце уже полностью выползло из-за горизонта и уже подбирается к самой верхней точке. Короткий обед, набрали мутной и теплой речной воды во фляги, бросили туда обеззараживающие таблетки и бег продолжился…

Ахмед Салах хан, по прозвищу Ридван, напряженно размышлял, уставившись в потолок. Командир одного из самых крупных отрядов обязан много думать, что бы побеждать. А сейчас особенно. Удача всегда сопутствовала ему в войне с неверными потому, что все действия тщательно обдумывались. Надоело сидеть на жестком стуле. Встал, прошелся по комнате. Тихо гудит кондиционер, прохладный воздух приятно обдувает жестокое лицо. Морщины на лбу медленно разгладились. Вернулся за стол. Мысль самовольно оставила сегодняшнее, убежала в прошлое …

Шестнадцатилетний мальчик впервые в жизни увидел танки. Огромные железные машины с оглушительным рычанием двигаются в клубах пыли и дыма вдоль деревни. Их путь лежит в загадочную даль саванны. Земля дрожит и, кажется, прогибается под многотонной тяжестью грязно-зеленых чудовищ. На массивных башнях откинуты железные дверцы и удивительные люди — танкисты спокойно и строго смотрят вдаль, сидя на броне. Стальные громадины одна за другой плывут в клубах красной пыли мимо пораженного их несокрушимой мощью маленького мальчика, скрываются вдали. Ушел последний танк, медленно затих тяжелый гул, а мальчик стоит и стоит. Перед взором снова и снова плывут грозные боевые машины, строгие лица танкистов. Возвращаться домой, в жалкую тростниковую хижину совсем не хотелось. Завтра с утра, как всегда, надо доить корову, тащиться по жаркой дороге на плантацию кофе и собирать проклятые зерна, пока красное солнце не сползет к краю земли. Рядом с ним будут работать такие же подростки, как и он, взрослые, старики, одним словом все, кто еще может двигаться.

Кофе. В этой забытой всеми богами земле растет только кофе. Белым оно нужно в огромных количествах. Кофейные зерна собирают в мешки и увозят очень далеко, в неведомую страну — Европу. Оттуда, из далекой Европы в деревне появился радиоприемник. Он сам поет и говорит, надо только повернуть до щелчка блестящий кружочек. Если долго не давать отдыхать, он замолкает и тогда хозяин, сосед, говорит, что надо заменить батарейки. Мальчик знал, что так будет всегда. Все в деревне так жили: коровы — кофе — огород. Девушки выходят замуж, рожают детей, выращивают кукурузу и тефф. Мужчины собирают кофе, пасут скот. Досыта едят очень редко, только по праздникам. Но вот однажды в деревню приехал молодой человек из города. О чем говорил, мальчик понял плохо. Усвоил только, что в городах строят новую жизнь. У богатых отнимают все и отдают бедным. Мальчик уловил момент и подобрался к молодому человеку. Спросил, как попасть в город. Тот засмеялся, достал ручку и маленькую книжечку, что-то написал в ней, вырвал листок и протянул мальчику. Сказал, что это адрес их комсомольской организации. Молодой человек скоро уехал, а мальчик стал ждать момента, что бы убежать в город. Когда мужчины их деревни собрались идти в город, что бы продать собранный кат (местный наркотик), мальчик тайком увязался за ними. В город пришли ночью. Мальчик переночевал прямо на земле, под кустом, а утром стал спрашивать всех подряд, как найти то, что написано в бумажке. Все отмахивались, не знали, где это и только один объяснил, куда идти. Грязный, голодный подросток только к ночи нашел дом на рабочей окраине города. Не имея сил больше, заснул прямо на пороге.