Говоря о «негативных эмоциях», важно избежать недоразумения. То, что вина, стыд и гнев называются негативными, не означает, что они плохие и их необходимо исключить из эмоционального спектра. Все они присущи человеку. То, что они негативные, означает лишь, что это реакция на негативные события в нашей жизни. Когда случается что-то плохое, то благодаря эмоциям мы об этом узнаем — и это хорошо и правильно. Несмотря на то что мы часто слышим обратное, чувствовать вину и стыд очень важно. Если бы не вина, то мы не могли бы воспринимать себя как людей, которые несут ответственность за свои поступки и проступки. Вина говорит, что мы сделали что-то неправильное, и, хотя это чувство негативное, оно необходимо. То же касается и стыда. Если бы мы не стыдились, то не замечали бы реакцию окружающих на свои действия. Чувство стыда указывает на то, что в глазах общества человек действует неправильно. Можно даже сказать, что мы не были бы зрелыми, думающими личностями — с характером и целостностью, о которых говорится в предыдущей главе, — если бы не знали стыда. С точки зрения психологии развития это описано в христианском мифе о происхождении человека. Изначально Адам и Ева были животными — по сути, нагими обезьянами без каких бы то ни было представлений о морали. Когда они вкусили плод с древа познания, у них появились понятия добра и зла, и тогда они стали стыдиться своей наготы. Бог дал им одежду, и Адаму с Евой пришлось покинуть райское — но на самом деле звериное — состояние, и с этого момента они стали людьми. Человеческое неразрывно связано с моралью, которая приходит через стыд. Если в этом мифе и есть какая-то психологическая истина, то заключается она в том, что быть человеком — это уметь чувствовать стыд. Именно он помогает нам видеть себя со стороны и реально себя оценивать. Без этого умения, которое развивается при помощи чувства стыда, мы не были бы людьми со способностью к рефлексивному сознанию.

Другими словами, мы не смогли бы осознавать себя, а это необходимое условие разумной жизни.

Поскольку негативные эмоции очень важны, то вызывает беспокойство, когда родители стараются оградить ребенка от вины и стыда. Ведь именно эти чувства вводят детей в мир морали, откуда они мало-помалу развиваются в ответственных индивидов. Когда я был маленьким, детям часто говорили: «Тебе должно быть стыдно!» Сегодня это редкость. Может быть, напрасно? В общем и целом мы должны признать значимость негативных эмоций. Конечно, важны и позитивные, такие как радость, гордость и благодарность. Но мы не должны придавать чрезмерное значение только эмоциональной жизни (такая тенденция сейчас существует). Так называемые футурологи говорят об «эмоциональном обществе», а психологи превозносят «эмоциональный интеллект». Считается, что для того, чтобы быть искренним (что в глазах многих воспринимается как идеал), нужно непременно выражать свои чувства, позитивные они или негативные. Если вы чувствуете радость, нужно тут же петь и плясать, а если злитесь, то злость ни в коем случае нельзя подавлять. Это не искренне. В четвертой главе вы поймете, в чем проблема культа искренних чувств, и в противовес ему научитесь подавлять свои чувства. Конечно, придется пожертвовать искренностью, но к этому понятию вообще следует относиться скептически. Вместо того чтобы стараться любой ценой добиться искренности, вы, как взрослый разумный человек, должны стремиться к определенной степени достоинства, что подразумевает умение контролировать свои чувства.

Культура ускорения — это еще и культура чувств. Социолог Зигмунт Бауман — который, как уже говорилось, ввел понятие «текучая современность» для описания нашего времени — проследил развитие общества от культуры запретов к культуре побуждений. В ходе этого развития изменились и представления о чувствах и морали. В культуре запретов мораль основана на своде жестких правил о том, чего нельзя делать или думать. Например, психоанализ Фрейда отчетливо отражает культуру запретов: общество требовало, чтобы человек подавлял запретные чувства, например сексуальные желания, и сублимировал их в соответствии с установленными нормами. Если ему этого не удавалось, то у него развивались неврозы — как психопатологическая реакция на избыток желаний и чувств. Но сейчас неврозы перестали быть основной психопатологической проблемой. Даже само понятие невроза исчезло из большинства новейших систем диагностики. Грубо говоря, люди страдали от неврозов тогда, когда общество требовало, чтобы они пустили корни, были стабильными и приспосабливались к своему окружению. Если это не удавалось, то невроз проявлялся как функциональная патология. Но сегодня, когда в цене не корешки, а вершки, мораль ориентируется не на запреты (нельзя!), а на побуждения (ты должен!). Чувства теперь нужно не подавлять, а выражать.

В культуре ускорения не считается проблемой, если люди переполнены чувствами, активны и имеют много желаний. Проблемой сегодня стал не избыток чувств, а их недостаток. Как недавно по радио рассказал один сексолог, люди теперь обращаются к нему не потому, что хотят слишком много, а потому, что хотят слишком мало. Проблемными теперь считаются не (слишком) гибкие люди, а (слишком) стабильные: те, кому недостает мотивации, силы и желания, чтобы выполнять вездесущее требование гибкости, готовности к переменам и саморазвития. Категория психических заболеваний, которая характеризуется недостатком энергии и эмоций, — это не невроз, а депрессия. Теперь проблемы возникают не оттого, что у людей слишком много эмоций и они хотят слишком многого. Определение того, что значит «слишком много», тоже изменилось и продолжает меняться в современном обществе, где развитие и перемены ценятся превыше всего. В культуре ускорения довольно сложно хотеть слишком многого. Здесь побеждают именно те, кто хотят и могут многое. Сегодняшнюю проблему можно назвать «проблема энергии»: «Я ничего не успеваю! Мне не хватает мотивации, чувств, страсти!» Обратите внимание, как часто мы стали использовать слово «страсть». Например, коуч София Маннинг спрашивает читателей своего сайта, насколько их жизнь полна страсти. Сама того не подозревая, она очень точно описывает современную культуру побуждений:

Вы должны жить со страстью, вы должны делать то, что любите, вам должна нравиться ваша работа, вы должны менять мир — вот лишь немногие убеждения, которые процветают в области, в которой я работаю. Мне очень повезло, что именно этим я и занимаюсь.

Такие слова, как «страсть», «любить», «нравиться», сегодня все чаще связываются с работой. Социолог Ева Иллуз описывает наше время как «эмоциональный капитализм», где экономика и чувства тесно сплетены друг с другом. Эмоциональный капитализм — это культура эмоций, где чувства становятся важным элементом обмена между людьми. Эмоциональные компетенции делают нас более привлекательными на рынках труда и отношений. То, что люди выполняют «эмоциональную работу», уже давно описано социологами. Это всегда было характерно для сферы обслуживания: например, стюардессы должны улыбаться нервничающим и уставшим пассажирам. Даже на плохое обращение персонал должен реагировать позитивно и дружелюбно, и это бывает очень нелегко. Некоторые авиакомпании даже отправляют персонал на курсы актерского мастерства, чтобы сотрудники научились демонстрировать позитивные эмоции. На курсах учат, что нужно не изображать определенные чувства, а действительно испытывать их. Ключевое слово — искренность. Мы хотим видеть стюардесс, которые на самом деле рады, а не просто делают вид.