Расскажет она, как же. Скорее язык себе откусит, праведница. Теперь из принципа заднюю не дам.

Самоуверенность всегда окупалась мне сторицей, поэтому нацепив на лицо беспроигрышное выражение "клал я на твои угрозы", возвращаюсь к накрытому столу. Как раз вовремя, чтобы органично влиться в увлекательнейшую игру "кто кого".

– Лиза, Новый год – семейный праздник, чем стремиться провести его не пойми где и с кем, лучше б задумалась о поиске репетитора. Пробелы в английском всё ещё никуда не делись.

Ух, как завелась умница-Вера, сейчас ножку бокала пальцами переломит. Надо бы поддать жару.

– Английский? Вообще не проблема, – на самом деле ещё какая, но сейчас вообще плевать. – Могу подтянуть. Языком я владею в совершенстве.

Чего это мы, Верочка, закашлялись – вино носом пошло? Или вспомнила как именно я им владею?..

– Матвей, да вы просто находка, – с возрастающим интересом улыбается Снежанна Борисовна и я в очередной раз радуюсь, что внешностью обе дочери пошли именно в мать.

Белокурая воздушная нимфа на фоне громадного волосатого мужика – живого доказательства теории Дарвина – смотрится, мягко говоря, феерично.

– Заниматься будете здесь, под присмотром...

Нужно отдать ему должное, котелок у главы семейства Поплавских всё-таки варит на ура, но моя цель на данный момент отнюдь не драгоценная честь его младшенькой, ввиду чего охотно выражаю согласие, чем зарабатываю себе дополнительные очки доверия.

Держись, Верочка, теперь у меня есть пропуск в ваш дом. Готовь извинения, иначе я их сорву вместе с твоей нервной системой.

* * *

Вера

В голове каруселью картинки как Лизка совсем кроха, засыпает сжимая в кулачке мой палец, потом Сашкин виноватый взгляд. Измена. Боль. Жаркие губы Матвея. Опять Лиза – истерит, обиженная моим упрямством. Неужели идиотка не видит, с кем связалась?

– Для дополнительных занятий существуют репетиторы, – резко откладываю вилку в сторону. Меня начинает потряхивать от победной ухмылки зарвавшейся сволочи.

Да, та же самая ухмылка на которую я так опрометчиво повелась накануне, сегодня вызывает непреодолимое желание убивать.

– Вера, хватит! – предостерегающе хмурится мать.

– А Веру просто жаба душит. Она у нас и не такое выкинет, лишь бы было по её, – фыркает сестра, раздражённо откидываясь на спинку дивана. Лихо тут же по-хозяйски вытягивает руку за её плечами, при этом его улыбка становится настолько приторной, что в горле роем начинают зудеть как минимум с десяток самых грязных эпитетов.

– Хорошо, сменим тему. Матвей, а что это за пластырь у тебя на шее?

– Вера! – мрачнеет отец.

Лиза страдальчески стучит себя по лбу, прижимаясь ближе к Матвею, а я на неё даже злиться не могу. Смотрю на усмешку его злую, на то как желваки играют под натянутой кожей, а перед глазами Сашка стоит. Неужели я была такой же слепой?

– Всё нормально, – шлёт он понимающую улыбку родителям. – Комар присосался.

Это он меня сейчас комаром назвал?!

– Ну да, как я сразу не догадалась – декабрь, самый сезон...

– Показать? – получаю в ответ вызывающий прищур.

– Покажи.

Давай, Казанова, раскрой глаза Лизке. Она-то, в отличие от родителей, точно знает, что никакого отношения к следам на твоей шее не имеет.

– Ну, если это так принципиально...

– Матвей, не нужно, – вскидывается мать, всеми силами пытаясь замять конфуз.

– Это уже ни в какие ворота, Вера, – с укором бормочет отец, принимая чей-то звонок.

Лиза сверлит меня непонимающим сердитым взглядом.

А у меня внутри всё замирает, потому что мою щиколотку под столом недвусмысленно поглаживает чужая нога. Я готова сгореть, чувствуя, как предательски твердеют соски под тонким свитером, в то время как лицо Матвея остаётся непроницаемо отстранённым, только уголок губ дёргается в ироничной ухмылке.

– Матвей, пока наш глава семьи занят, может вы предложите тост?

– Я не умею красиво говорить, но у вас настолько замечательные дочери, что красноречие так и рвётся в бой, – невинно улыбается он польщённой маме, явно подразумевая совсем не тот бой и не то красноречие. В груди всё клокочет от унижения и ярости, а тело помнит, отзывается на каждое прикосновение. Лёгкий нажим над большим пальцем и медленное скольжение вверх по капрону колготок до сведенных вместе коленей. Ещё один нажим чуть разводит мои ноги, выбивая сердце из привычного ритма. Нахмурившись, вжимаюсь поясницей в спинку стула, пытаясь избавиться от дерзкого поползновения в сторону безнадёжно намокшего нижнего белья. Не хочу, чтобы Лихо тешил самолюбие за мой счёт, но он вдруг повышает тон, виртуозно швыряя меня с небес на землю. – Пусть с Верой всегда прибудет вера: в лучшее, а главное в людей, а рядом с Лизкой уже есть я. И я сделаю всё, чтобы так оставалось и дальше.

В гробу я видала такие встречи

Второй бокал точно был лишним, поэтому третий, я без колебаний опрокидываю одним махом. Лихо усмехается уже внаглую, всецело довольный произведённым эффектом. Лучше бы вообще не смотрел. От пронзительно-дерзкого взгляда я пьянею ещё больше и понимаю, что приятное томление в теле понемногу возводит мою ярость в ранг помутнения. Это порождает встречную вольность – теперь уже моя нога совершает невидимое для остальных путешествие к ширинке его брюк.

А мальчик-то готов...

На раздражающе расслабленном лице не проскакивает ни одной лишней эмоции. Беспокойные пальцы также поглаживают Лизкино плечо, а в чёрных щёлочках глаз не прочесть ни одной мысли, и только мимолётное скольжение языка по пересохшим губам выдаёт истинное положение дел. Его невольный отклик неожиданно выуживает забитую на самое дно потребность вернуться в пропахшие сыростью стены общежития, где я впервые в жизни почувствовала себя единственной. Пусть всего пару молчаливых часов, но во мне никогда и никто так не растворялся.

И не жалею ведь, как бы эгоистично не звучало. Ни секунды не жалею, просто растерялась. Не по мне эта потеря контроля, даже без Лизки как-то всё слишком: взгляды голодные, наглость бесючая – никаких норм, одни голые инстинкты. Спасать нужно сестру, и себя заодно, чем скорее, тем лучше. Пока не стало слишком поздно.

Мрачно улыбаясь, с садистским усердием режу свой стейк, беспощадно усиливая нажим стопы на главный предмет его гордости. Ёрзает едва заметно. Больно? Так пусть валит гордиться им в другое место, нам проблемы не нужны.

– Верочка, как там наш пирог?!

Пожимаю плечами, не отрывая убийственного взгляда от воркующей парочки. Какой ещё к чёрту пирог, мама?..

Не знаю, конкретно какой реакции я хотела от Лиха, ведь мгновенно испариться он может разве что прыжком в окно, но глядя на его непринуждённое до неприличия интимное перешёптывание с Лизкой, наконец убеждаюсь, как глупо ждать немедленной капитуляции.