В городе было невероятно безлюдно. Наверно Святейший не святой трепет вызывает, а натуральный страх. Половина лавок не работали, даже кузнец закрыл кузню. Но во всем есть свои плюсы, я прогулялся там, куда ранее не заглядывал, нашел интересные места и даже пару памятников. Отдельным бонусом была лавка торговца рыбой. Вот это был клад. Одноглазый седой дед с тремя внуками лет по десять продавал рыбку. Рыбку соленую, сушеную, копченую, вяленую…. Чуть слюной не захлебнулся. Ушел я от него с новой корзинкой наполненной вкусняшками и продуктами длительного хранения. Кстати, надо корзины раздать обратно, а то их у меня уже восемь. Обратный путь был наполнен приключениями. Для начала двое стражников остановили молодого парня с пачкой листов, и откровенно глумились. А мальчик просто рисовал угольком на листочках. Хотя какой мальчик? Кабан лет пятнадцати, ему бы работать да жену искать уже.

— Что происходит? — спросил я, чем привлек внимание двоих стражников в зеленых мундирах. Они повернулись нарочито лениво, но почти сразу опустили глаза в землю.

— Доброго дня, палач, вот па… — он не договорил, так как парень при звуке «палач» грохнулся как подкошенный. — Вот тьма! Извините нас, мы сейчас его к лекарю отнесем. Что за день….

Я не стал вмешиваться в их проблемы, хватит того, что уже сделано. Другие стражники со мной здоровались и слегка кивали головой, я не отставал и кивал в ответ. Вежливость может много, а вежливость и должность палача — может больше. Еще на встречу попалась группа монахов, что шли со скоростью ветра. Вот они не поздоровались, а еще «светлые» называются. Дополнительно неожиданностью были гости у моего дома.

Трое монахов и четыре стражника беседовали около моего крыльца. Я осмотрел эти светлые лица и подошел.

— Добрый день господа. Чем могу быть полезен? — обратился я к пришедшим. Рона среди них не было. А жаль, настроение бы поднял. Мне ответил монах с белым поясным ремнем.

— Светлого дня Хел-палач. Мы прибыли по поручению Пресветлого Епископа и желаем проводить вас к храму для знакомства с Его Святейшеством. — а он мне уже не нравиться. И друзья у него не хорошие. Да души еле светиться.

— Могу ли я отклонить приглашение? Я прибыл домой после рынка и хотел отдохнуть. — попытался я выгадать для себя время.

— Сожалею, но отклонить просьбу верховного духовника города не представляется возможным. Оставьте свою поклажу и пройдемте с нами.

Делать нечего, я человек подневольный, на работе тем более. Я вошел в дом и разложил продукты, выставил две бутылочки столового вина, схватил с тарелки холодные кусочки мяса. А потом оделся по форме и нацепил косу за спину. При параде пойду. Только после этого я вышел. Вели меня долго и скучно. На разговоры никто не цеплялся, сами провожатые шли молча. Скучно же. Вот когда меня привели к церкви, я уперся рогами. Не пойду! Мне и первого раза хватило, а сейчас я еще и видел эти световые эманации. Не пойду!

— Но вы должны пройти через церковь. — упирал на свое монах. — Это путь в храмовый двор.

— Вот и идите, я не пойду в эту обитель горя и молитв. — я отшагнул еще на шаг.

— Вы разгневаете Бога своим поведением! Кара настигнет вас и за пределами церковных дверей! — монах видимо наслаждался этими издевками. — У вас нет выбора, стража затащит вас, если я прикажу.

— Согласно королевскому указу — религия для свободного человека, это его личный выбор. Вы не можете меня принуждать.

— Я не заставляю вас верить, я прошу пройти через двери храма. Это не страшно, Бог любит всех нас. Даже вас.

— Позовите брата Рона, я буду говорить только с ним. — зашипел я отступая еще на шаг назад.

— Брат Рон искупает свои грехи, он не может покинуть храм, по крайней мере, в ближайшее время.

Я сделал еще один шаг и замер. Около входа в храм стояла Смерть. Она улыбалась своей маской. Среди дня она не выглядела столь ужасающе как ночью. Она была прозрачной и ее ленточки тьмы были хорошо видны среди ярких вспышек света из храма. А чего это она лыбится? Смерть вскинула тонкую ручку, в которой появилась коса, и она спокойно зашла в храм, поглощая свет от неведомых сил. Это типа намек? Я закинул руку за спину и схватил древко своей красивой косы — орудие смерти. Стражники отпрянули и схватились за эфесы мечей. Монахи начали осенять себя.

— Я пойду только так, мне не уютно в церкви. — сказал я тоном не принимающим возражения. — У меня с психикой проблемы, мне так спокойнее…

Вот уж блин как в воду глядел. Храм был наполнен светлыми шарами, что мелькали из угла в угол, а стоило мне войти, как они начали атаку на меня. Однако ничего сделать не могли. Лезвие косы, что приласкала Смерть, или кто она там, очень умело поглощало свет, отчего все световые вспышки начали сторониться меня. Косу можно было и не доставать, она же и так над головой. Но вот хоть убей — было не уютно. Церковь была длинной, яркой, с золотом и дорогим шитьем. Слава Тьме мы ее прошли. За зданием церкви стоял большой собор, окруженный большим парком. В нем и дожидался меня Епископ. Я закинул косу за спину и шел уже спокойнее.

Епископ сидел в красочной беседке с неизвестной мне женщиной в красивом бело-зеленом платье, завершал картину зонтик. И еще в компании был Казначей. Я приблизился к этой компании и наклонил голову, и именно в этот момент на нее сел ворон.

— Вот мы все и в сборе. — спокойно сказал епископ, голос его был слегка с хрипотцой. — Эту тварь могли бы и не брать с собой.

— Мерзость какая. — выразила свое мнение дама и поморщилась.

— Он сам по себе. — сказал я и сняв косу, сел на скамью в беседке. О! Печеньки!

— Можно спросить вас, доблестный палач. Вы взяли свое кровавое оружие для устрашения или для статуса? — обратился ко мне Епископ.

— Для статуса, и этот клинок ни разу не касался человека. Так что расслабьтесь. Я возьму? — спросил я и сразу взял пару печенюшек из хрустальной вазы.

— Берите, конечно. Вы извините, что оторвал вас от ваших, несомненно, важных дел, но я как лицо высшего совета, должен видеть нового палача. И я честно сказать впечатлен. Молодой, нет тридцати, сильный. Спокойный. Работу выполняете хорошо. Имеете рекомендации от церковного состава, не самые легальные и чистосердечные, но тем не менее. Нилу до вас далеко, он такие рекомендации лет через десять только получал, а не в первую неделю. Вы не могли бы показать мне вашу метку? — резко сменил тон разговора церковник.

— А вы не могли бы показать свое мужское достоинство? Да не смущайтесь, что же тут личного? Я вам, а вы мне?

— Какой вы мерзкий. — отколола дама, но на мою защиту встал ворон.

— Ты мне не нр-р-равишься!

Молоток! Я надломил печенье, и двумя пальцами поднял на уровень плеча половинку, как сигаретку. Ворон спокойно взял угощение и проглотил его. Дама этот жест поняла правильно — достала веер и начала обмахивать себя так, чтобы нас не видеть. Я надкусил печенье и едва не выплюнул его обратно. Гадость-то какая. А вот ворон выплюнул, причем громко.