Боря поставил перед ним на столик диктофон и нажал на запись.

Парфен молчал, характерно от боли гримасничал и тупо разглядывал тиски и свою руку в них. Вид диктофона его, похоже, смутил.

— Чего молчим? — Геракл сделал в его сторону неопределенное движение, и он сразу же затараторил, наклонившись к черной коробочке:

«Я, Парфенов Иван Сергеевич, находясь в здравом уме и твердой памяти…»

Мы очень тактично, не перебивая, дослушали всю его исповедь до конца. Боря выключил и спрятал диктофон в карман:

— Вот видишь, а ты боялся!

— А теперь, Парфен, обстоятельно, так же подробно, с именами, фамилиями, должностями всю вашу деятельность с Рембо по обналичке, — я протянул ему ручку.

Он с сомнением повертел ее в руках, переводя затравленный взгляд с меня на Геракла и обратно.

— Неужели отказаться хочешь? — ласково осведомился я и положил руку на тиски.

— Нет, нет! — заверещал будущий работник правоохранительных органов. — Что вы, я просто не знаю, с чего начать.

— А ты с самого начала попробуй, — посоветовал Боря и беззлобно хохотнул.

— Только не пойми буквально, а то начнешь с Адама, Евы и яблока, — добавил я.

— Хорошо! — Парфен сделал вид, что ему смешно, и быстро заработал ручкой.

Потом повторилась процедура с диктофоном. Пока он надиктовывал свои показания на магнитную ленту, я внимательно просмотрел его каракули. Материал был убойный. Кроме Савельева-Рембо, там фигурировали: два работника исполкома, налоговик, три сотрудника хорошо всем известного банка «Дисконт» во главе с управляющим, плюс добрый десяток постоянных клиентов-коммерсантов. Не понравились мне две незнакомые фамилии с приставками капитан и полковник. Ну, ничего, капитан так капитан, полковник так полковник. Значит, такая у них карма. Пусть мотают.

Компромат сильнейший. Схема обналички расписана грамотно, со знанием всех нюансов. Даже если просто слить каждому из этого списка по ксерокопии этой бумажки, наш юный деятель Ванечка — не жилец. Рубль за сто. Осталось ему это популярно объяснить — и можно смело требовать взамен диффамации одну маленькую услугу.

— А теперь слушай меня внимательно, — дождавшись, пока Парфен выговорится в диктофон, я собрал в кучу все исписанные листки и потряс ими в воздухе, — как ты думаешь, пройдет твоя свадьба, если эти бумаженции попадут в руки к твоему вожделенному тестю Кацу В. П.?

— Что? — Иван вытаращил на меня глаза.

— Весело получится, правда? Семь сорок с выходом! Перспективный зятюшка — юрист со статьей за плечами, да еще и какой! Славная тема для размышлений. Твои финансовые аферы по сравнению с изнасилованием будут выглядеть для него, как детские шалости. Не погладит тебя тестюшка за такие дела по голове. Ох, не погладит.

— Да уж. Статейка непростая, но совсем не золотая, — пробасил Геракл.

Парфен затравленно смотрел на меня. Не мигая. Молча.

— Не слышу ответа, — я пнул его еще раз ногой, на этот раз не сильно, для проформы.

— Да, да, представляю. Мне конец.

— Ну что ты! Это не конец. Даже близко не конец. Не состоится свадьба и все, это как раз не смертельно. А вот если я передам все это, даже не в органы, а просто твоим подельникам.… А ну-ка, пошевели мозгами… Что с тобой будет?

Я смотрел ему прямо в перекошенное от животного страха лицо. Страх на лице Парфена постепенно уступал главенствующую позицию — взор его становился осмысленным. Потом он икнул, вздрогнул всем телом, и гримаса ужаса снова исказила его физиономию:

— А-а-а-а, — негромко завыл он, закрыв глаза.

— Именно, а-а-а-а-а-а и есть.

Я остановил двинувшегося было к Парфену Борьку. Вой не выходил за пределы помещения, а если не громко, то пусть повоет — ничего страшного в этом нет. Главное — до него дошло. Сейчас как раз нужно, чтоб ему стало себя жалко-жалко. И тогда можно ставить ему задачу, ради которой все это затевалось. Именно этим я и занялся, когда он притих:

— Успокоился?

Парфен молча кивнул.

— Готов?

— К чему? — он с опаской посмотрел на наши лица в масках.

— Внимать моим силлогизмам.

— Да, готов.

— Тогда слушай сюда. Сам уже понял — жизнь нам твоя не нужна. Хотя, конечно, обидно, что такое говно землю топчет. Будешь паинькой — все у тебя будет нормально: и тесть драгоценный, и форма мусорская или какая-нибудь прокурорская — по желанию, и с подельниками ажур. Крутись, зарабатывай, живи — не тужи. Сделаешь же для нас вот что. В любом соседнем областном центре, где тебе больше нравится, зарегистрируешь фирму — лично, но на паспорт с чужой фамилией. Фотография в паспорте переклеенная твоя. Потом откроешь в банке счет. Туда упадут деньги. Ты их снимешь и отдашь нам. Это все. Предупреждаю честно — это будет кидок, так что обставляйся аккуратно. Загримируйся. Всю экономическую кухню не хуже меня знаешь. Вопросы?

— Какие будут суммы?

— Около пятидесяти тысяч баксов.

— Деньги перегонятся за один раз?

— Скорее всего, да.

— В какой валюте?

— В какой, в родной.

— Банк какой-то определенный?

— Нет, любой.

— Паспорт? Как с ним быть? Вы мне дадите?

— Сам займешься. Купишь. Подскажу, как это сделать дешево и сердито. В том городе, где будешь открывать фирму, заказываешь щипачу паспорт. Любого молодого оболтуса, примерно твоих лет, который выезжает из города. Его отъезд — лишняя страховка. Сработать паспорт можно у отъезжающего поезда или непосредственно в нем. Это тебе будет стоить сотню-полторы баксов. Не больше. Затем отдаешь его спецу переклеить аккуратно фотографию, а если руки стоят, это можно и самому сделать, бесплатно. Потом смело идешь к юристам, и они тебе за двести зеленых открывают фирму в течение двух-трех дней. Заделают элементарно. После этого открываешь счет в банке, уже полностью на законных основаниях, на легально открытую фирму. Дальше снимаешь все пришедшие деньги. Законы ты знаешь, подо что легче снять бабки, сам придумаешь — под закупку или еще что. Как устраняются задержки в таком деле, тоже для тебя не секрет. Отдаешь деньги нам, выбрасываешь усы, бороду, очки — как ты там будешь гримироваться — тоже твои дела, палишь паспорт и… свободен. Как раз к свадьбе должен управиться.

Иван кивал в такт моим словам, слушал внимательно, хотя я видел, что все мной рассказанное откровением для него не было:

— Хорошо. Это я сделаю. А вы потом отдадите мне бумаги? Я могу вам верить? — он искательно заглядывал попеременно в лицо то мне, то Борьке.

— Верить можешь, безусловно. Все сделаешь — свадьбу мы тебе портить не будем. Это я тебе обещаю, — ответил я.

А Геракл по-простецки поставил его на место: