Рука Тео с зажатой в ней рацией бессильно повисла.

— Эй, приятель, лучше не шевелитесь. Лежите спокойно. Помощь уже едет.

Он вприпрыжку двинулся было к раненому, но сразу притормозил.

Блондин уже стоял на четвереньках. Тео видел, что голова у парня повернута задом наперед и длинные светлые волосы метут асфальт. Затем что-то раскатисто щелкнуло, и голова повернулась лицом к земле. Парень встал. Он был в длинном черном дождевике с пелериной. «Подозреваемый».

Тео слегка попятился.

— Оставайтесь на месте. Помощь уже в пути. — Но, не успев договорить, Тео понял: никакая помощь парня, судя по всему, не интересует.

Нога, развернутая пяткой вперед, после череды тошнотворных щелчков тоже встала на место. Блондин впервые взглянул на Тео и произнес:

— Ай.

— Наверное, больно, — сказал Тео. По крайней мере, глаза у жертвы красным не светятся; Тео отступил за открытую дверцу «вольво». — Может, вам лучше полежать и дождаться «скорой»?

Уже второй раз за последние два часа констебль пожалел, что не прихватил с собой пистолет.

Блондин вытянул к Тео руку и тут заметил, что большой палец — не на той стороне. Схватился за него другой рукой и резко вправил на место.

— У меня все хорошо, — ровно произнес он.

— Знаете, если этот ваш плащ прямо на моих глазах себя вычистит, я лично выдвину вас в губернаторы, — сказал Тео, пытаясь выторговать себе хоть немного времени — придумать, что бы сказать диспетчеру, когда нажмет тангенту вызова.

Блондин неуклонно приближался — первые несколько шагов он сильно хромал, но чем ближе, тем меньше.

— Стойте, где стоите, — сказал Тео. — Вы арестованы за два-ноль-семь-а.

— Это что? — спросил блондин. Он стоял уже в нескольких футах от «вольво».

Тео теперь окончательно уверился, что 207А — никакой не опоссум с пистолетом, но по-прежнему не понимал, что это, а потому сказал:

— Испуг маленького ребенка в его собственном доме. Теперь стойте на месте, или я выпущу вам на хер все мозги. — И Тео направил антенну рации на блондина.

И тот остановился, не дойдя до машины лишь несколько шагов. Тео видел на его скулах глубокие борозды от контакта с дорогой. Крови не было.

— Ты выше меня, — сказал блондин.

По прикидке Тео выходило, что в человеке примерно шесть и два, от силы — три.

— Руки на крышу машины, — скомандовал он, целя антенной прямо между невозможно синих глаз подозреваемого.

— Мне так не нравится, — отозвался блондин.

Тео быстро пригнулся, чтобы казалось, будто он на пару дюймов короче незнакомца.

— Спасибо.

— Руки на машину.

— Где церковь?

— Я не шучу, положите руки на крышу машины и разведите их. — Голос у Тео дал петуха, точно к констеблю вернулось половое созревание.

— Нет. — Блондин выхватил у Тео рацию и смял ее. Посыпались осколки. — Где церковь? Мне нужно в церковь.

Тео нырнул в машину, проелозил по сиденью и выскочил с другой стороны. А обернувшись, увидел, что блондин послушно стоит, где стоял, и разглядывает его, словно попугай — собственное отражение.

— Что?! — заорал Тео.

— Церковь?

— Дальше по дороге. Там будет рощица. Пройдете насквозь — она в сотне ярдов.

— Спасибо, — ответил блондин. И двинулся прочь.

Тео снова запрыгнул в «вольво» и дернул рычаги. Если надо опять переехать парня — так тому и быть. Но когда он оторвал взгляд от приборной панели, на дороге никого не оказалось. Ему вдруг пришло в голову, что в старой церкви Молли могла и задержаться.

У нее дома пахло эвкалиптом и сандаловым деревом и стояла дровяная печь со стеклянным окошком — комнату через него заливал оранжевый свет. Летучая мышь осталась в ночи за дверью.

— Ты легавый? — спросила Лена, отодвигаясь от Такера по дивану.

Крылана она уже преодолела. Плотоядную летучую мышь он ей хоть как-то объяснил. Он был женат на женщине с тихоокеанских островов, и тварь ему досталась в опеку по решению суда. Такое бывает. Дом, где они теперь сидели, перешел к ней после развода с Дейлом, и там до сих пор стояла джакузи из черного мрамора с бронзовыми греками в эротических позах, вправленными по краям. От развода всегда остается постыдный плавучий мусор, поэтому не стоит никому ставить в вину летучую мышь или ванну, спасенные после кораблекрушения любви, но Такер, должно быть, обмолвился, что он полицейский, перед тем, как похоронить ее бывшего и пригласить ее на ужин.

— Нет-нет-нет, я не настоящий легавый. Я здесь работаю на Администрацию по контролю наркотиков. — Так придвинулся к ней по дивану поближе.

— Так ты, значит, — наркотический легавый?

Не похож он ни на какого легавого, сказать по правде. Может, игрок в гольф — эти выгоревшие от солнца волосы и морщинки у глаз, — но никак не полицейский. Может, коп из телевизора — тщеславный, крутой, у которого шашни с окружной прокуроршей.

— Нет, я летчик. Они нанимают летчиков на стороне, чтобы те делали облеты районов, где растет марихуана, вроде Биг-Сура, и агенты инфракрасными лучами засекали бы пятаки в лесу. Я работаю на них всего пару месяцев.

— А после пары месяцев? — Невероятно, что Лена ждет обязательств от этого парня.

— Попробую найти другую работу.

— Значит, уедешь?

— Необязательно. Могу остаться.

Лена снова переместилась по дивану ближе и всмотрелась в его лицо: не таится ли где-нибудь гадкая ухмылка. Беда в том, что с момента их знакомства его лицо на эту ухмылку постоянно намекало. Это была его лучшая черта.

— А зачем тебе оставаться? — спросила она. — Ты ведь меня даже не знаешь.

— Ну, дело может быть и не в тебе, — улыбнулся он.

Она улыбнулась в ответ. Дело в ней.

— Дело во мне.

— Ну да.

Он подался совсем близко, и должен был случиться поцелуй — само по себе это хорошо, подумала Лена, если б не было так кошмарно. Было бы хорошо, если б их богатая общая история не уместилась в такое короткое время. Было бы хорошо, если бы… если бы…

Он ее поцеловал.

Хорошо, она не права. И так хорошо. Она обхватила его рукой и ответила на поцелуй.

Десять минут спустя она уже осталась в одном свитере и трусиках, а Такера Кейса загнала в самый дальний угол дивана — так глубоко, что уши ему зажало подушками и он не расслышал, когда Лена, оттолкнувшись, сказала:

— Это не значит, что мы сегодня будем вместе спать.

— Я тоже, — ответил Так, притягивая ее к себе.

Она снова его оттолкнула: