– Они называются Бинненальстер и Ауссенальстер, – с готовностью подсказал им молодой немец-портье. – Внутреннее и Внешнее озера.

– В этом тоже есть смысл, – признал Херберт. Он вставил дубинку в защелки на подлокотнике. – Хотя я бы, наверно, назвал их Большим и Маленьким. Большое во сколько – раз в десять больше малого?

– Триста девяносто пять акров по сравнению с сорока пятью, – ответил ему юноша.

– Приблизительно я угадал, – сказал Херберт, в то время как лифт достиг этажа, где находился центральный холл. – Но все же, мне кажется, что мои названия были бы лучше. Отличить большое от малого всегда проще. А вот внешнее с внутренним можно и перепутать, особенно если не знаешь, какой конец города внутри, а какой снаружи.

– Возможно, вам стоит опустить записку в ящик для жалоб и предложений, – предложил портье и указал рукой. – Прямо вон там, рядом с почтовым.

Херберт посмотрел на юношу. То же самое сделал Худ, который не совсем понял: то ли парень подшучивает, то ли действительно хочет услужить. Немцы никогда не славились своим чувством юмора, хотя ему и рассказывали, что молодое поколение научилось сарказму, насмотревшись американских фильмов и телепередач.

– Может быть, я так и сделаю, – заявил Херберт, выкатывая кресло из лифта. Он оглянулся на Столла, согнувшегося под тяжестью своей заплечной сумки. – У вас при себе транслятор. Как это звучало бы по-немецки?

Столл набрал английские слова на клавиатуре карманного электронного переводчика. На жидкокристаллическом экране почти сразу же высветился перевод на немецкий.

– Похоже, их называли бы Гроссальстер и Кляйнальстер, – сообщил Столл.

– Не так чтобы слишком благозвучно? – засомневался Худ.

– Да, – согласился Херберт, – но знаете почему? Это чертовски не похоже на наши Филадельфию, Миссисипи или там запруда Дохлая Кошка, ручей Грязный Червяк…

– Мне наши как-то нравятся, – признался Столл. – Они создают некий образ.

– Да уж, но не совсем тот, который хотелось бы иметь на почтовой открытке, – По сути дела все, что вы найдете на каркасных стендах, которые можно покрутить в любом нашем универмаге, так это открытки с изображениями Главной улицы и старого здания школы и ничегошеньки больше.

– Я бы предпочел запруду и ручей, – вздохнул Столл. Пробираясь со спутниками через многолюдный холл гостиницы, Худ оглядывался по сторонам в поисках Мартина Ланга и заместителя министра иностранных дел Рихарда Хаузена. Встречаться с Хаузеном ему не доводилось, а вот новой встречи с немецким электронным магнатом он ждал с нетерпением. До этого они уже общались какое-то время в Лос-Анджелесе, когда город устраивал ужин для зарубежных участников конгресса по вопросам компьютеризации. Худ остался под впечатлением от теплоты, искренности и остроты ума Ланга. Тот хорошо относился к людям и отлично понимал, что, если его служащие не будут довольны, у него не будет никакой компании. Он никогда не проводил сокращений своего персонала. Трудные времена переживались за счет высочайшего уровня менеджмента, а не за счет подчиненных.

И когда пришло время оценить возможность осуществления родившегося в головах Майкла Роджерса и Мэтта Столла нового проекта по созданию регионального операционного центра, сокращенно РОЦа, Ланг был первым, кто пришел им на ум, чтобы решить вопросы с компьютерами, которые могли бы для этого понадобиться. Запатентованная его компанией разработка “Leuchtturm”, основанная на оптоволоконных технологиях, а поэтому и названная “маяком”, была легко приспосабливаемой, суперсовременной и дорогой. Впрочем, Худу было ясно, что, как и во всех делах с правительством, чтобы новый РОЦ был вообще построен, потребуется соблюсти тончайшее равновесие. Получить полумиллиардный бюджет через Конгресс было бы сложно при любых обстоятельствах, а тем более, если закупать оборудование у зарубежных компаний. В то же время Операционный центр столкнулся бы с сильнейшим противодействием со стороны других государств, если бы при создании региональных операционных центров в этих странах не использовал местные комплектующие.

В конечном счете все, по рассуждениям Худа, сводилось к двум моментам. Первым было то, что Германия вскоре станет ведущей державой в Европейском Сообществе. Возможность относительно свободно ввозить и вывозить мобильный разведывательный центр ставила США в положение, позволяющее следить за всем, что будет твориться в Европе. Конгрессу бы это понравилось. С другой стороны, корпорация Ланга “Hauptschlussel”, что означало “главный ключ”, согласилась бы прикупить у американских компаний многое из того, что ей понадобится для данного и для других проектов. Таким образом, изрядная часть денег осталась бы в Штатах.

Худ испытывал уверенность, что Ланга удастся уговорить. Вместе с Мэттом они собирались показать промышленнику кое-какие новые технические разработки, в осуществлении которых немцы наверняка захотели бы поучаствовать. Кое-что из того, на что натолкнулось небольшое научно-исследовательское конструкторское бюро Оперативного центра, когда занималось поисками способов проверки на защищенность высокоскоростных электронных цепей. Кроме того, что Ланг оставался порядочным человеком, он был еще и бизнесменом и патриотом. Зная все о деталях оборудования регионального центра и о его возможностях, ему удалось бы убедить свое правительство подписать соглашение о технических мерах по обеспечению национальной безопасности. После этого Худ смог бы обратиться за деньгами в Конгресс, подорвав позиции противников тем, что средства уйдут и в американскую промышленность тоже.

Пол усмехнулся. Каким бы странным это ни казалось Шарон, которая терпеть не могла торговаться, и тому же Майку Роджерсу, который являлся кем угодно, только не дипломатом, но сам он получал удовольствие от этого процесса. Ведение дел на международной политической арене походило на долгую сложную шахматную партию. И хотя в результате ни один из игроков не обходился без потерь, было крайне интересно посмотреть, как же много фигур тебе удастся сохранить.

Мужчины встали неподалеку от гостиничных телефонов, в стороне от основного людского потока. Худ оценил отделку холла в стиле барокко, а затем опустил глаза на густую толпу – странное смешение одетых с иголочки бизнесменов и облаченных во что им вздумается туристов. Взгляд со стороны позволял получше присмотреться к людям, каждый из которых был сосредоточен на своих делах, на том, куда ему необходимо, на своих заботах и…

У парадных дверей мелькнула золотистая копна волос. Его взгляд ухватил их в толпе благодаря характерному телодвижению. Женщина быстро и уверенно выходила из холла – склоненная чуть вправо голова рывком отбросила в противоположную сторону водопад длинных светлых волос.

Худа приковало к месту. Словно птица, слетевшая с дерева, подумалось ему.

Пока он не в силах пошевелиться наблюдал за женщиной, та уже скрылась из виду, повернув направо от входа. На какое-то мгновение у него остановился взгляд и перехватило дыхание. Шум голосов в холле, такой отчетливый секунду назад, превратился в отдаленный гул.