Она, видимо, не предполагала, что он сам доставит обещанное продовольствие.

Эрайна сделала небольшой, но очень грациозный книксен и заговорила:

— Как вы добры, что привезли мне и маме… эту огромную корзину. Я просто не знаю, как… вас благодарить.

— Я всегда выполняю свои обещания, — ответил лорд Алистер. — Мне приятно, что это вас обрадовало.

— Обрадовало? — повторила Эрайна. — Это же… это как дар Божий… и я уверена, что… мама почувствует себя лучше.

— И вы тоже, — заметил лорд Алистер. — Я считаю, что вы очень нуждаетесь в хорошем питании.

Она улыбнулась, и лицо ее сразу показалось лорду Алистеру прелестным.

— Я успела только мельком заглянуть в корзину, прежде чем спустилась сюда поблагодарить вас, — сказала она, — но мне сразу невероятно захотелось есть.

Глядя на нее, лорд Алистер подумал, что, не будь она так худа, а скулы и подбородок не выступали бы так резко, она была бы просто красивой.

Потом он поправил себя: она красива и так.

В самом деле, приглядевшись повнимательнее, чем тогда, когда он увидел ее впервые лежащей на полу в обмороке, он нашел, что внешность ее совершенно необычна.

Он, пожалуй, не смог бы определить, чем именно, однако она сильно отличалась от знакомых ему красивых женщин. И, тем не менее, могла бы, даже в своем дешевом и поношенном платье, с волосами, не уложенными в прическу, занять место среди них.

Он нередко думал, что женщины, которых он знал, являли в его воображении некую картинную галерею. Он мог мысленно пройтись по этой галерее, вглядываясь в лица и отмечая особенно прекрасные черты, запомнившиеся ему.

У одной из его возлюбленных были глаза как загадочные озера, и грустно было вспоминать, что, познакомившись с ней поближе, он не нашел в ней ровно ничего загадочного.

У одной были губы, словно изваянные греческим скульптором, а у другой нос еще более красивый, как он считал, чем у Клеопатры!

У одной красавицы, с которой его связывал довольно долгий роман, были рыжие волосы, цветом своим напоминавшие пламя желания, вспыхивавшее в нем, когда он прикасался к ней.

Но красота Эрайны напоминала бы о юной весне, если бы девушка не была так худа, а кожа ее — так бледна и тускла.

И волосы ее, бледно-золотистые, как солнечный свет ранним утром, выглядели вялыми из-за плохого питания.

Он вдруг спохватился, что в то время как он ее разглядывает, она смотрит на него испуганными глазами.

— Я что-нибудь сказала не так? — запинаясь, спросила она.

— Что вы, вовсе нет, — ответил он. — Просто я думал о ваших бедах и о том, как вы умоляли леди Беверли о помощи. Я слышал ваш разговор, потому что находился в соседней комнате.

Эрайна покраснела и отвела глаза.

— Было глупо с моей стороны… обращаться к ней, но я не знала, что делать.

— Я подумал, что очень скверно с ее стороны не помочь вам, — резким тоном произнес лорд Алистер.

— Я думала, она поможет, — просто сказала Эрайна. — Но… семья Беверли не простила папу и маму… за то, что они убежали вместе.

— Что же такое совершил ваш отец? Почему они были так немилосердны? — спросил лорд Алистер и, прежде чем она ответила, спохватившись, предложил: — Давайте присядем, пока будем разговаривать. После того, что с вами сегодня произошло, вы, наверно, чувствуете себя усталой.

— Вы очень добры, что заботитесь обо мне, — сказала Эрайна, — но я не так уж устала… только очень беспокоюсь о маме.

Она опустилась на один из стульев у каминного коврика, а лорд Алистер уселся напротив.

— Расскажите мне сначала о вашем отце, — попросил он.

Эрайна взглянула на свои крепко сжатые руки и заговорила:

— Это случилось очень давно, но я считаю, что никто… никогда… не простит его.

— Но что же он все-таки сделал?

— Он был помолвлен с дочерью герцога Камберленда.

Лорд Алистер удивился.

Он знал, что семья Беверли была весьма уважаема на севере, но подозревал, что Олив преувеличивает ее влияние; он не предполагал, что они принадлежат к самым высшим кругам, как и он сам.

— Я думаю, — продолжала Эрайна своим мягким голосом, — что леди Мери была сильнее увлечена папой, чем он ею. Обручиться его вынудили родители и брат, который был особенным приверженцем герцога.

Лорд Алистер подумал, что ее объяснение похоже на правду.

— Продолжайте, пожалуйста! — попросил он. Ободренная им, она продолжала:

— Потом, за две недели до свадьбы, когда уже были преподнесены свадебные подарки и достигнута договоренность с архиепископом Йоркским, чтобы он их венчал, папа встретил маму.

Лорд Алистер считал, что такое случается нередко, но очень немногие мужчины набрались бы смелости что-то предпринять.

— Мама рассказывала, что они оба… влюбились беззаветно и окончательно, — говорила между тем Эрайна, — и оба знали, что не смогут жить друг без друга.

— И тогда они убежали!

— Да… убежали… и поженились в Гретна-Грин[9], это недалеко от поместья Беверли на севере Йоркшира.

— Могу себе представить, как возмутились невеста и семья вашего отца!

— Они пришли в такую ярость, что мой дедушка больше никогда не общался с папой, а я… даже не видела ни разу своего дядю, пока… он не приехал на похороны папы.

— Я слышал, как вы говорили об этом вашей тетушке, — заметил лорд Алистер, — а также о том, что ваш отец получал денежную помощь от своей семьи.

— Я всегда считала, что… это его мать уладила вопрос, — сказала Эрайна, — и хотя денег было немного, мы как-то обходились… пока папа не умер.

— И тогда выплаты прекратились?

— Да.

— Без объяснения причин?

— Когда я написала поверенным и спросила, почему… задержана выплата, мне ответили, что, поскольку папа скончался, семья Беверли не имеет дальнейших обязательств по отношению к моей маме… и ко мне.

Голос ее при этих словах сделался почти неслышен. Потом она еще крепче стиснула руки и сказала:

— Мы продали все, что имело… хоть какую-то ценность… Если маму не прооперируют в самое ближайшее время, опухоль у нее в груди… сделается больше, и мама… умрет. Я много молилась, но… кажется, нет никакой возможности… раздобыть деньги теперь, когда леди Беверли отказалась помочь нам.

Отчаяние и страх в ее голосе словно напитали собой самый воздух в маленькой комнате, но после долгой паузы лорд Алистер произнес, как бы отвечая своим размышлениям: