— Сама удивляюсь.

— Что-что? — не понял он. Видимо, это был для него слишком тонкий юмор.

— Он меня охраняет.

— От кого?

Вопрос показался мне идиотским, и я ответила в том же духе:

— От монгольских шпионов.

Неожиданно он рассмеялся на весь ресторан. И смеялся минуты две, пока слезы не полились у него из глаз. Танцевать он был уже не в состоянии, и мы вынуждены были прервать свой танец.

Негр от неожиданности растерялся и скомкал весь финал композиции.

Герман продолжал держать меня за руку и время от времени пытался что-то сказать, но каждый раз очередной приступ смеха мешал ему это сделать.

Наконец он сумел выдавить из себя членораздельную фразу:

— Можно, я буду защищать вас… — он снова хохотнул, — от монгольских шпионов?

— А вы не боитесь? — улыбнулась я в ответ.

— Я очень смелый, особенно с монгольскими шпионами.

Моя неказистая шутка явно пришлась ему по вкусу. А мне пришлось по вкусу его предложение.

Я пообещала к ним присоединиться и подошла к Ивану. Он совершенно ничего не понимал и смотрел на меня с сомнением.

Я подозвала официанта и рассчиталась за ужин.

После этого я протянула Ивану десять долларов и сказала:

— Большое спасибо, Иван. Вы мне очень помогли.

Он был не против получить десять долларов, но явно не понимал, за что ему платят.

— Вы мне можете понадобиться в любую минуту, — развеяла я его сомнения, и он, пожав плечами, взял деньги.

— Завтра я целый день буду дома, — на прощанье сообщил он.

Я проводила его глазами до дверей и отправилась к своим новым знакомым.

Герман вскочил со своего места и предложил мне сесть.

Пауль и Софья смотрели на меня с улыбками. Видимо, Герман пересказал им мою шутку, и они ждали от меня новых экспромтов.

Герман попытался представить меня своим друзьям и только тут сообразил, что до сих пор не узнал моего имени.

— Анна, — помогла ему я.

— Софа, — протянула мне руку хозяйка процветающего предприятия торговли. — Это Паша, а с Гешей вы уже знакомы. Они противные жадные немцы, но водку пить любят.

— И женщин, — добавил Геша с выражением блаженства на лице.

В это время Пауль, перейдя на родной язык, произнес:

— Мне кажется, это прелестное созданье очень понравилось бы твоей Эльзе.

— Может быть, — тоже по-немецки ответил Герман, — но на всякий случай мы ничего ей не расскажем.

И они заржали, как жеребцы.

— Дураки, — любя, обозвала их Софа, а я сделала вид, что не поняла ни слова. — Ты понимаешь по-немецки? — спросила она.

— Я учила английский.

— Я тоже. Но вижу их насквозь. И по этому поводу я предлагаю выпить.

Пауль на правах хозяина смешал водку с тоником и разлил по бокалам. Вкусы у них с отцом были одинаковые.

— Я предлагаю выпить за Анну, — предложил он, — за нашего нового друга. Пусть у нас будет много друзей. А чем больше у нас друзей, тем меньше врагов.

И я в очередной раз поразилась, как хорошо он говорит по-русски.

Мужчины выпили стоя.

— Шампанского! — крикнул Герман и хлопнул в ладоши.

Официант, как будто ожидал этого весь вечер, в ту же секунду появился с шампанским в мельхиоровом ведерке со льдом. Он хотел открыть его сам, но Герман ему этого не позволил и, громко хлопнув пробкой, залил вином белоснежную скатерть.

Я внимательно вглядывалась в лица моих новых знакомых и старалась найти на них подтверждение своим дневным фантазиям. Но при всем желании не находила.

Герман казался симпатичным, немного уставшим дядькой с серо-голубыми близорукими глазами за стеклышками позолоченных очков. Единственное, в чем его можно было заподозрить, — так это в желании во что бы то ни стало нарушить верность своей Эльзе. Это может быть интересно для частного детектива, но уж никак не для секретного агента.

Пауль был гораздо трезвее своего приятеля и добродушно подсмеивался над тем, как тот всеми доступными ему средствами пытается произвести на меня впечатление.

И его анекдоты, один смешнее другого, все так или иначе касались супружеской измены. И рассказывал их Пауль в оригинальной интерпретации:

— Один симпатичный немец приходит к гадалке, — начинал он анекдот, с уморительной физиономией поглядывая на своего приятеля. — Я ясно вижу, говорит ему гадалка, что вы хотите жениться на красивой блондинке, но какая-то брюнетка вам мешает.

После этого Пауль подмигивал нам с Софьей и продолжал:

— Ничего удивительного, отвечает ей симпатичный немец, — это моя жена.

Анекдоты были разные, но главный герой в них был один и тот же симпатичный немец. Иногда он имел и особые приметы: очки в позолоченной оправе и аккуратно подстриженную бородку. Иногда главный герой анекдота сочетал В себе российские и немецкие черты самым удивительным образом, и тогда это получалось еще смешнее:

— Один мужик (немец, между прочим) возвращается из отпуска, его встречает секретарша и говорит:

— Я хочу поделиться с вами двумя новостями: приятной и неприятной.

— Тогда начинай с неприятной.

— Вас уволили. А приятная… У нас с вами будет ребенок.

Герман хохотал громче всех. Всю пикантность ситуации я смогла оценить только тогда, когда Софья сообщила мне на ухо, что Герман до сих пор влюблен в свою жену Эльзу и чуть ли не ежедневно звонит ей в Германию. Это и являлось предметом постоянных подтруниваний его сотрудников. Он на них не обижался, но за все два года, что он провел в Одессе, так и не изменил своим принципам.

— Так что мужик он неплохой, но в пределах танцевальной программы, — рассмеялась Софья, когда мужчины ненадолго покинули нас. — Но у тебя, по-моему, с этим нет проблем?

— Скорее наоборот, — призналась я ей.

— А чем ты занимаешься?

— Развлекаюсь в свободное от работы времени.

— Приезжая?

— Заметно?

— Я тебя раньше здесь не видела. Так мы трепались несколько минут. И я поведала новой подруге, что приехала из Москвы, чтобы отдохнуть и, может быть, наладить кое-какие деловые контакты. Я дала ей понять, что занимаюсь бизнесом, и в свою очередь поинтересовалась ее профессией.

— Торгуем помаленьку и укрепляем интернациональные связи, — отшутилась она.

— И удачно?