— Да, действительно, — проблеял Пацюк. — Тамбыло несколько телефонов. Но к делу вашего брата они не относятся. Судя повсему, записная книжка была новой. Ваш брат только начал ее заполнять. И,заметьте, первыми внес в список адреса э-э… ритуальных служб.

— И что это может значить? — спросила Настя.

— Очевидно, он думал о смерти.

Получайте, девушка! Вы сами этого хотели! Но сломить Настюоказалось непросто.

— Там был еще один телефон. Какой-то Игорь Верховский.

— Этого мы установили, — Пацюк перевел дух. —Нотариус. Работает здесь же, на Васильевском.

— А при чем здесь нотариус?

— Совершенно ни при чем. Вашего брата он никогда невидел и никаких дел с ним не имел.

— Тогда почему его телефон оказался в Кирюшиной книжке?

— Откуда же я знаю? Если Кирилл думал о смерти, товполне логично предположить, что он думал и о завещании. Во всяком случае, ярасцениваю это именно так.

"Дворники” ходили по лобовому стеклу с завораживающеймонотонностью. Некоторое время и Настя, и Пацюк следили за их движением.

— А надпись? — Клекот нехитрого автомобильногоприспособления высек из головы Насти очередную неожиданную мысль.

— Какая надпись?

— “Мобила”. “Мобила” — это мобильный телефон. Яправильно понимаю?

Господи, с тоской подумал Пацюк, неужели волна цивилизациинакрыла все провинциальное пространство в этой стране?..

— Да. Вы понимаете правильно. И что из этого следует?

— Откуда у Кирюши оказался мобильный телефон нотариуса,если он никогда его в глаза не видел, как утверждаете вы? Ведь его не всякомудают, верно? И в справочниках его не публикуют…

Это была чистая правда. Странно, что Забелин не обратилникакого внимания на это обстоятельство. В “Желтых страницах Санкт-Петербурга”маячили реквизиты конторы Верховского. И служебный телефон выглядел бы взаписной книжке гораздо уместнее. А мобильник… Приходится признать, что дамочкаправа: в нем есть нечто интимное. И сообщают его номер не всякому…

— Даже если это так, — Пацюк горой встал за честьУправления, — что это меняет? Ведь вашего брата не вернешь.

— Да, — помолчав, согласилась Настя. — Невернешь.

* * *

…До встречи с Мицуко оставалось сорок минут.

Она неожиданно легко согласилась поговорить с сестройубитого Кирилла, заминка вышла только с местом предполагаемого свидания. Настядолго и почтительно посапывала в мембрану, а потом повесила трубку и объявила:

— Мы должны подъехать в какую-то “Аризону-69”. Вызнаете, где это?

"Аризона-69” была недавно открывшимся кабаком где-то вподбрюшье Московского проспекта. Пацюк не был там ни разу, цифру “69”воспринимал исключительно как разновидность полового акта, но сообщение Настивстретил с энтузиазмом. Тем более что пошел дождь. А Пацюк любил такую погоду.В дожди ему всегда везло, они были его талисманом. И сегодняшний каприз природы(особенно в преддверии обстоятельного — как рассчитывал влюбленный стажер —знакомства с Мицуко) выглядел добрым знаком.

Божьим благословением.

Возвращаться в квартиру брата Настя не хотела ни в какую, кархитектурным прелестям вотчины Петра тоже оказалась равнодушной, так чтоПацюку пришлось везти ее к себе на Курляндскую. Ему просто необходимо былопринять душ и переодеться. Первоначальный его план был прост: усадить Настю вкомнате, сунуть ей в руки пульт от телевизора, а самому скрыться в ванной. НоНастя неожиданно заартачилась.

— Я подожду вас в машине, Егор, — сказала она.

— Почему?

— Вы ведь говорили, что живете один. Было бынеприлично…

Пацюк тяжело вздохнул и уставился на нее: ее застенчивыепрелести могли взволновать только электродоилку в коровнике. Или сепаратор дляочистки молока.

— Как знаете. Но я могу задержаться.

— Ничего, я подожду.

Поставив кассету “Одинокий пастух” (без всякой заднеймысли), Пацюк скрылся в чреве своей “сталинки”, чтобы спустя сорок пять минутснова предстать перед Настей в тоталитарном френче а-ля “великий кормчий”, но сдемократической банданоq поверх кадыка. Непокорные вихры Пацюка были загелены,и от них за версту несло одеколоном.

— Ну как? — на секунду забывшись, спросил он уНасти.

— Что — “как”?

— Как я выгляжу? — Отступать было поздно.

— Не знаю… Наверное, хорошо.

За пять лет близости Пацюк хорошо изучил строптивый нравсвоей “бээмвухи”: она могла взбрыкнуть в самый последний момент. Так что лучшебудет отправиться к “Аризоне-69” сейчас же. Но машина не подвела, и к кабакуони подкатили, имея в запасе сорок минут.

Сорок минут в обществе женщины из глубинки — это былопокруче Вонг Кар Вая с его узкоглазыми киллерами. Говорить было решительно не очем (не подробности же самоубийства обсасывать, в самом деле!), и Пацюк брякнулпервое, что пришло ему в голову:

— Простите, а Лангер — это еврейская фамилия?

— Немецкая, — с достоинством ответила Настя.Чертов суицидник! Отправился на тот свет и даже не одолжил никому такуюроскошную фамилию! Такую накачанную, украшенную татуировками, черной кожей,черными очками и плохо выбритым подбородком фамилию!.. В пацюковской ксиве этафамилия смотрелась бы просто зашибись!

— А вы, стало быть, тоже были Лангер? До замужества?

— До замужества я была Воропаева.

— Так это ваш сводный брат…

— Нет, родной. Просто девичья фамилия моей мамы —Воропаева. А Лангер — это наш отец. Но мама решила оставить меня на своейфамилии.

— Почему?

— Чтобы не задавали таких вопросов, который задали вы.Мама не хотела, чтобы у меня были трудности с поступлением в институт.

— Значит, трудностей удалось избежать?

— Ну да. Тем более что до института дело не дошло…Дамочка вовсе не горела желанием распространяться о своей жизни, Пацюк этовидел. Разговор сошел на нет. Он принялся щелкать кнопками магнитолы, а Настяуглубилась в изучение широких окон “Аризоны-69”. Посмотреть было на что:множество поставленных друг на друга макетов “Кадиллаков” самых невероятныхрасцветок.

И одинокий кактус, похожий на бейсбольную биту.

Таким кактусом хорошо отгонять койотов в пустыне. Или, нахудой конец, злобных питерских комаров.

— Она специально позвала нас сюда? — с укоромспросила Настя. — Чтобы сделать больно?

— Что еще случилось?

Но, проследив за взглядом спутницы, Пацюк все понял. И здесьбожьи коровки! Они были нарисованы на анилиновых боках “Кадиллаков”, дажекактусу досталась пара штук.