На этот раз помещение, куда приехало кресло, было другое, размером поменьше, но такое же белое. Наблюдатели находились в соседней комнате, отделенной прозрачным, а не зеркальным стеклом, как в прошлый раз, но, безусловно, бронированным.

В комнате, кроме прибывшего Камышова, находилось еще десять человек.

– Привет, лейтенант…

– Здорово, старшина.

Остальные сидели в таких же креслах, с обездвиженными конечностями.

– Нас тут боятся, – весело произнес Осип Долгин. Он прекрасно понимал из-за кого.

– Немудрено, после того, что ты натворил. С чего ты вообще взял, будто бородатый именно тот, кто тебя подстрелил?

– Не знаю, – сделал попытку пожать плечами Осип. – Показалось…

– Понятно.

– Эй, вы там! – закричал старшина Фрейндлих, глядя в стекло. – Вы что, в зоопарк пришли, на редких зверушек посмотреть?

– Нет…

– Ну, тогда хотя бы оковы снимите.

– Хорошо…

Узы тут же ослабли, и все с облегчением потерли руки, затекшие от ремней.

– Так-то лучше.

– Где остальные? – спросил Камышов.

– Они отказались садиться в кресла, – прозвучало в ответ. – Но имеют возможность слышать все, о чем мы будем говорить.

– И о чем вы хотите поговорить? И кто вы такие, собственно? Я, например, лейтенант Камышов, а это мой взвод, точнее то, что от него осталось… но все же взвод.

– Министр обороны Земной Федерации Глен Пфайффер, – помявшись, представился министр, после чего продолжил: – Не так давно вас интересовало, почему оживили всех разом.

– Точно. Так почему?

– Как вы уже знаете, мы исключительно мирные люди. Времена войн давным-давно канули в лету. По крайней мере, последний военный конфликт случился более полутора тысяч лет назад.

– Ну и?… – подбодрил Камышов замолчавшего министра, который не знал, куда деть руки. Вдруг Романа осенила догадка. – Так вот оно что! Спустя полторы тысячи лет началась новая война!

– Вы правы… Война…

– И при чем тут мы?

– Как при чем? Вы же солдаты…

– Ну и что? Если мы солдаты, это не значит, будто мы будем рады снова вернуться на войну.

– Вы не понимаете! – взметнул вверх руки министр обороны. – Нам всем угрожает опасность! Великая опасность!

– Ну, так воюйте, – пожал плечами Роман. – Берите в руки оружие и стреляйте. В чем проблема?

– Вы не понимаете, – произнес министр и осел на стул, словно сдувшийся мячик. – Мы не умеем воевать…

– Понятно… И какой масштаб конфликта?

– Я не понимаю…

– Ну, какой конфликт? Локальный, то есть банда сепаратистов решила отделиться, или планетарный, когда все все та же банда носится с придурочной идеей о независимости. Может, глобальный, и звездная система поперла на звездную систему, с космическим флотом, с лазерами наперевес, защищая идею той же независимости, будь она неладна. Так какой?

– Глобальный, – кивнул головой министр. – Но по другой причине.

– Слушайте, а на вас случайно не зеленые человечки напали, которые мозги высасывают? – не то всерьез, не то в шутку спросил старшина Фрейндлих. – Или там какие другие твари, скажем из созвездия Гончих псов, а то я, откровенного говоря, с детства ужас как боюсь собак… Понимаете, в детстве, когда мне было лет пять, меня целых два раза покусали огромные псины, было очень больно… Прививки от бешенства делали, с тех пор я очень боюсь собак. Мне даже диагноз поставили… забыл как называется. Синдром какой-то… Но это еще ничего. Вот если это какие-нибудь мохнатые, шестиглазые пауки или там скорпионы, которые клешней перерубают человека пополам, тогда я действительно умываю руки.

Все засмеялись, только сидевшие за стеклом юмора не поняли, им было не до шуток.

– О чем вы? Какие собаки? Какие пауки со скорпионами? Какие зеленые человечки? Обычные люди, такие, как мы с вами… Но они уже практически уничтожили все поселения в системе Лазурит…

– Ладно, Виктор, не паясничай, – едва сдерживая смех, приказал лейтенант Камышов. – От нас-то вы чего хотите? Чтобы мы в одиночку перестреляли всех ваших врагов?

– Я не знаю… может быть, попробуете обучить наших солдат? – с надеждой не то спросил, не то предложил министр Пфайффер. – Вы просто обязаны что-то сделать!

– Не так категорично, – сказал старшина, – мы вам ничего не должны.

Но, посмотрев на сдвинутые брови лейтенанта, Фрейндлих добавил:

– Но помогать не отказываемся, правда, с некоторыми условиями.

– Чего вы хотите?

– Хватит нас держать, как обезьянок в клетках, мы благоразумные люди и никого калечить просто так не собираемся, а то, что случилось прошлый раз, просто недоразумение… Дайте нам нормальную одежду, а то эти больничные халаты нас уже достали. По городу нас покатайте. Должны же мы узнать, как изменился мир за две тысячи лет. Что еще?… Пока все, дальше видно будет.

– Вы обещаете не применять насилие?

– Клянемся, если, конечно, на нас не наедут. Тут уж как получится.

– Хорошо… На вас не наедут, у нас соблюдают правила дорожного движения, – по-своему понял значение слова Глен Пфайффер.

Из комнаты их выпустили уже действительно свободными. Кто хотел – шел самостоятельно, кто не хотел или не мог – катался на кресле. Некоторые солдаты даже устроили гонки, кто быстрее.

Требования были частично выполнены. Им выдали такую же одежду, какую носили сами члены комиссии и доктора – длинные до пят одежды, больше похожие на китайско-японские халаты-кимоно.

– В этих тряпках я себя чувствую бабой, – возмущался сержант Галс, в общем-то, выражая общее мнение.

– Ничего не поделаешь, у них такие традиции – сказал Роман Камышов, – но, думаю, нам удастся вскоре получить свою форму обратно. Или подобрать что-нибудь более привычное.

– Будем надеяться.

– Вы готовы? – спросил министр Пфайффер, когда все переоделись.

– К труду и обороне? – сделал попытку пошутить старшина.

– В смысле?…

– Не бери в голову. Мы-то готовы, а как насчет прогулки по городу?

– Я, конечно, понимаю, что сидение в четырех стенах несколько утомляет, но все же просим, чтобы вы приступили к действию как можно быстрее.

– С чего такая спешка? – недовольно поинтересовался лейтенант Камышов. – Один день погоды не сделает.

– Пошел уже четвертый месяц, как мы запустили проект по вашей разморозке. Так что времени прошло уже достаточно, и враг направился к новой колонии, чтобы уничтожить ее, – размахивая руками и брызгая слюной, объяснял министр.