«Я не собирался становиться отцом», — сказал Люк. Но и Ширли ни о чем подобном не помышляла!

Ну мы и парочка, усмехнулась она про себя. Вот это родители у крошки! А малыш растет себе потихоньку и ни о чем таком даже не догадывается.

Слегка прищурившись, Ширли обронила:

— Тебя ведь никто и не принуждает — ни становиться отцом, ни тем более жениться.

Повисла новая пауза. Затем Люк со вздохом заметил:

— И все-таки я был бы более спокоен, если бы ты позволила мне взять на себя хотя бы часть предстоящих расходов. Ведь больничные счета...

— Большую их часть покроет моя медицинская страховка, — быстро произнесла она.

— Но ведь нужно будет растить ребенка. Потом школа и дальнейшее образование...

— Ну так далеко я пока не заглядывала. В первую очередь потому, что неплохо зарабатываю. В твоем финансовом участии просто нет необходимости.

Он покачал головой.

— Есть. Я привык нести ответственность за свои действия. Считай, что для меня это принципиальный вопрос.

— Хм! Для меня тоже. Я принципиально не хочу твоей помощи. Это дело мое, и только мое.

— В этом деле, как ты говоришь, участвовали мы оба.

— А... Значит, ты больше не сомневаешься, что я забеременела от тебя?

Люк пристально посмотрел на нее.

— По-моему, ты не из тех, кто станет лгать. Тем более в подобных вещах.

Слегка порозовев — неизвестно почему — и сердясь на себя за это, Ширли сказала:

— Правильно. И если я говорю, что мне не понадобятся твои деньги, значит, так и есть.

— Нет, это неправильно, — возразил Люк. — Почему ты в одиночку должна расплачиваться за удовольствие, которое испытали мы оба?

После этой фразы Ширли бросило в жар.

Ему понравилось! — вспыхнуло в ее мозгу. Он открыто признает это!

И в ту же минуту бесстрастный голос где-то в глубине ее сознания спросил у нее, почему она так обрадовалась, а также какое значение имеет тот факт, что Люк тоже испытал наслаждение в ее объятиях.

Никакого, подумала Ширли. Потому что продолжения не будет.

Но все же ее вновь взволновала мысль, что в малыше заложена генетическая информация их обоих — ее и Люка.

Нет-нет, для меня это должно быть безразлично. Потому что я решила растить ребенка в одиночку. И мне все равно, испытывает Люк чувство ответственности или нет.

Вообще-то она не ожидала, что тот окажется таким щепетильным. Его желание косвенно участвовать в дальнейших событиях смешивало все ее карты.

Но хуже всего то, что своей порядочностью Люк словно ослаблял Ширли. Она уже почти готова была в одиночку нести легший на ее плечи груз, а тут откуда ни возьмись появился помощник! Только где уверенность, что в середине пути он не устанет и не самоустранится от всего этого? Если подобное произойдет, Ширли будет во сто крат тяжелее справляться с ношей.

— По-моему, «расплачиваться» в данном случае неудачное слово. Я не рассматриваю рождение ребенка как расплату за что-то.

Люк состроил гримасу.

— Не знаю... Может, ты и права, но, по мне, все эти пеленки-распашонки, детский плач и тому подобное просто наказание! Даже чисто гипотетически. Сам я этим заниматься неспособен, однако считаю себя обязанным каким-то образом участвовать. Участие же приемлемо для меня лишь одним способом — деньгами. Поэтому я и предлагаю их тебе.

— А я отказываюсь от них, — спокойно произнесла Ширли. — Постарайся понять: они мне не нужны.

В глазах Люка появилась растерянность.

— Ну тогда... я даже не знаю, чем тебе помочь...

Она вздохнула.

— Ничем! Пойми наконец, я отношусь к категории тех счастливых женщин, которые ни в чем не нуждаются.

На это Люку нечего было ответить, поэтому воцарилось молчание. В кронах плакучих ив зашелестел ветерок, а по воде пробежала рябь, пошевелив листья лилий и ряску.

Тут Ширли вспомнила еще кое о чем. Взглянув на Люка, она заметила:

— Думаю, должна также сообщить тебе, что кроме нас двоих о моей беременности знает еще один человек.

Он вскинул бровь.

— Врач?

Его уточнение на миг сбило Ширли с толку.

— Э-э... врач, конечно, тоже. Если считать и врача, то получится, что знают двое. Но я подразумевала близкого человека. Это моя двоюродная сестра, Сандра Линдсей. Она юрист, живет и работает в Манчестере.

Люк пожал плечами.

— Не вижу ничего особенного в том, что ты поделилась с сестрой новостью. И даже если бы сказала, к примеру, своей матери или даже отцу, это было бы нормально.

Слегка помрачнев, Ширли тихо произнесла:

— Уж конечно матери я бы рассказала обо всем в первую очередь.

— Да? В таком случае почему ты предпочла сначала поговорить с сестрой?

С ее губ вновь слетел вздох.

— Потому что моей матери нет в живых. И отца тоже. Оба погибли в один день, — добавила она, предупреждая возможные расспросы.

Несколько мгновений Люк задумчиво смотрел на нее, потом обронил:

— Родных братьев или сестер тоже нет?

Она покачала головой.

По лицу Люка пробежала тень.

— Выходит, ты совсем одна?

Ширли грустно улыбнулась.

— Почему совсем? У меня есть Сандра. Правда, она человек семейный и к тому же очень занята на работе, но все равно... — После секундной паузы она произнесла, во многом неожиданно для себя самой: — А теперь я и вовсе не одна. Нас двое. — Тут ей в голову пришло, что Люк может неправильно ее понять, и она быстро добавила: — Я имею в виду ребенка. Мы с ним теперь вдвоем.

Люк кивнул с отсутствующим видом. Было заметно, что он о чем-то размышляет.

— Вдвоем с ребенком, — медленно слетело с его губ. — Так...

— Ах да! — спохватилась Ширли. — Собственно, я не это хотела сказать.

Внимание Люка вновь переключилось на нее.

— Что же?

— Сандра не просто знает о моей беременности, я также сообщила ей, кто отец ребенка. — Она пристально взглянула на Люка, пытаясь понять, как тот среагировал на известие, однако он сидел с непроницаемым выражением лица и словно ожидал продолжения. — Я... сделала это на всякий случай, — пояснила Ширли, изо всех сил стараясь исключить из голоса извиняющиеся нотки. — Кто-то должен обладать подобной информацией на тот случай, если... Словом, мало ли что!

Ширли вдруг подумала о том, что все это очень серьезно. Ведь у малыша, кроме нее, никого нет на свете. И если с ней, не дай бог, что-то случится, кто позаботится о ребенке? А случиться может что угодно. Взять хотя бы ее родителей. Ведь они даже предположить не могли, какая горькая участь их ожидает.