– А почему она не могла войти в дом? – спросила я. – Ты же вот спокойно сидишь в моей комнате.

– Так это, наверное, не в Ночной Час было? – уточнил Гарри, и я кивнула. – Ну так ей порог не пересечь было. Там, знаешь, какая защита стоит – уууу… А выбралась она, наверное, в прошлую ночь, вот и болталась до следующей. А всё потому…

Тут Гарри внезапно замолк, прислушался, приложил палец к губам и исчез, а я упала на подушку и крепко закрыла глаза, стараясь дышать ровно и спокойно. В коридоре послышались осторожные шаги, и дверь тихонько отворилась. В комнату заглянул Освальд, внимательно посмотрел на меня, постоял немного и аккуратно притворил дверь. Я, стараясь не шевелиться, скосила глаза и посмотрела на часы: было без двух минут пять.

Утром я долго лежала в постели и отчаянно спорила сама с собой. Одна моя часть, выросшая на определённых гуманистических ценностях, думала о том, как общаться с человеческими воплощениями Дома, зная, что в подвале находятся останки чуть ли не полусотни убитых им разумных существ. Она, эта часть, настаивала, чтобы я потребовала от Домиана или Хантера объяснений и перезахоронения или что там в таких случаях полагается. И непременно обещание, а лучше – клятву, что подобное больше никогда-никогда не повторится, иначе я… И вот на этом месте цивилизованная часть меня начинала буксовать, так как что «иначе» – я придумать не могла. Уйти не получится, да и не убегу я далеко с таким бестиарием в шаговой доступности. Перевоспитать Дом, магическую сущность, возраст которой исчисляется, как я начинаю догадываться, даже не столетиями? Ни разу не смешно, мне, во всяком случае.

И тут вступала в диалог моя внезапно обнаружившаяся вторая часть: та, которая позволяла мне не сойти с ума от происходящего вокруг. Она совершенно спокойно напомнила мне о том, как горячо и беззаветно любила я своего Леопольда – здоровенного «британца», который был совершенно потрясающим охотником на мышей. Дом, в котором я жила, располагался в центре города и был так называемым памятником архитектуры. И был в этом доме роскошный подвал, куда Леопольд просачивался, как бы ни запирала я двери и окна. Как – думаю, теперь это навсегда останется загадкой. Поначалу он даже приносил убитых грызунов мне, так сказать, для отчётности, но, поняв, что я не в восторге, стал просто складывать возле мусоропровода, шокируя поначалу соседей. Потом потихоньку все привыкли и только огибали «отчётность» по широкой дуге. Так вот…я же не осуждала кота за то, что он ловит мышей, потому что это в его природе. Он хищник, по-другому просто не умеет.

Вот и мой Дом…он ведь самый сильный, самый страшный и самый древний здешний хищник, и в его природе убивать, как бы страшно это ни звучало. Это в нём заложено изначально, и не мне, хоть я и Хозяйка, это менять. Как там сказал Домиан: во Франгае есть единственная валюта – чья-то кровь и чья-то жизнь. Да и Гарри подтвердил, мол, такая махина должна за счёт чего-то или кого-то существовать. Головой я всё понимала, но принять была не в состоянии.

Измучившись спорами с самой собой, я всё же встала и вышла в коридор, тут же окунувшись в невероятные запахи, поднимавшиеся снизу. Как бандерлоги в старом мультике про Маугли шли к удаву Каа, так и я, ничего не видя и не слыша, двинулась на запах свежей выпечки, просачивающийся с кухни.

Первое, что я увидела, войдя в залитое солнцем помещение, – это большое блюдо с только что испечёнными булочками. Возле плиты колдовал Майкл, который при моём появлении расплылся в радостной и немного стеснительной улыбке.

– Миледи, доброе утро, – Майкл смахнул со стола заметные только ему соринки и ловко отодвинул для меня стул, – а у меня как раз всё для завтрака готово!

– Майкл, мы же договорились, – я приветливо улыбнулась своему повару, – зови меня просто по имени, а то, смотри, я тоже буду обращаться к тебе как-нибудь замысловато.

Толстячок смутился, но согласно кивнул, затем поставил передо мной тарелку с творогом, политым сметаной и украшенным ягодами. При этом на его лице сияла такая гордость, словно он сам эту неведомую корову пас, доил и делал творог.

– Откуда эта вкуснятина, Майкл? – я действительно была удивлена, так как ещё вчера ни о каких молочных продуктах не приходилось даже мечтать.

– Ну так братец ваш…твой, Лиз, слово сдержал, целых два больших мешка с продуктами прислал. Там и молочное, и овощи, и рыба, и мясо, и мука, и сахар…

– Надо же, не думала, что он сдержит слово. Какой-то он скользкий, этот мой братец, – я задумчиво стянула из тарелки тёплую булочку, надкусила румяный бочок и застонала от наслаждения, вызвав довольный смешок у Майкла. Но, когда я потянулась за второй невероятно вкусной плюшкой, от быстро отодвинул от меня блюдо и с показной суровостью скомандовал:

– Сначала творог, а уже потом булочки, Лиз. Что это за манера сладкое есть раньше полезной пищи?

– Слушаюсь, – шутливо козырнула я и, проглотив первую ложку свежайшего творога, поинтересовалась, – а где все?

– В лес ушли, – абсолютно невозмутимо ответил Майкл, – скоро вернуться должны.

– А зачем они туда пошли? – я с аппетитом поглощала вкуснющий завтрак, почти не думая о том, что узнала ночью от призрака. Интересно, это на меня так Дом влияет: в той, прошлой жизни, я бы ни о чём другом даже думать не смогла бы…

– Ну так как…, – начал объяснять Майкл, присев ко мне за стол, – мешки с продуктами были там, где и договорились, Хантер утром сходил…в смысле – сползал. А вот того, кто их принёс – не было.

– Так, может, никто и не приходил? Поставили мешки и ушли обратно, разве так не могло быть? – делая глоток чая с любимым вишенником спросила я с недоумением.

– Следы, – пожал плечами повар, – от мешков отходили следы. Но потом аккурат посреди тропинки они исчезли. И это как раз то место, где утром был сильный всплеск магический – нас всех аж подбросило. Хорошо, что ты магии не чувствуешь пока, а то совсем не выспалась бы.

– Что значит – пока? – я даже булочку отложила. – Ты хочешь сказать, что потом у меня появится магия? Да ладно…Этого быть не может?

– Почему? – так же удивился Майкл. – Ты живёшь здесь, в месте, пропитанном магической силой, твой брат – наполовину демон, твоя мать, императрица Элизабет, прекрасно в магии разбиралась, так почему бы и в тебе не проснуться