отталкиваться. На изучение и создания своего проекта ушел год и на середину 1830 уже был запланирован выпуск первой партии отечественной техники. Партии — это конечно было сказано, пожалуй, слишком громко учитывая, что она состояла всего из двух экземпляров, однако и такое количество по моим прикидкам должно было изрядно ускорить строительство железных дорог. Особенно в тех местах, где людей было поменьше, а расстояния были побольше.

Ну и плюс само создание эксковаторов натолкнуло меня на еще одну мысль — почему бы не собрать поноценную рельсоукладочную машину. Нет, конечно образцы из будущего с полной автоматизацией мы не потянем, но простейший кран, с помощью которого на подготовленную насыпь укладываются готовые секции рельсошпальной решетки, нам вполне по силам.

— Ваше императорское величество? К вам министр финансов, — в кабинет заглянул идеально точный как всегда Муравьев. Я бросил быстрый взгляд на большие напольные часы — стрелки показывали ровно четыре пополудни — уверен Егор Францевич пришел заранее, но в святая святых мой бессменный глава секретариата допустил главного финансиста только в то время, на которое ему было назначено.

— Пускай, — я кивнул. — И на этом сегодня у нас все?

— Да, ваше величество, — кивнул Муравьев.

— В таком случае можешь быть свободным, я вечером собираюсь в театр, больше дел не планируется.

— Да, ваше величество, — кивнул секретарь и скрылся за дверью. При чем я был уверен, что никуда он не уйдет, а будет сидеть на своем посту до того момента, пока кабинет не покину я.

— Добрый вечер, Егор Францевич, принесли? — В середине декабря в четыре вечера на улице было уже вполне себе темно. В кабинете же свет давали керосиновые светильники, которые последние годы пришли на смену свечам. Мне предлагали вообще устроить во дворце новомодное газовое освещение, однако на такой риск я не согласился. Скажем прямо, отношение к технике безопасности в эти времена было не на том уровне, чтобы позволять проводить во дворец столь взрывоопасную штуку как светильный газ. Мы лучше ламп накаливания подождем, благо их идею я своим электротехникам уже давно высказал и работа в том направлении — на сколько я знал — шла полным ходом.

— Добрый вечер, Николай Павлович, — министр финансов зашел в кабинет с толстой стопкой бумажных листов в руках. — Конечно принес. Вот, продукт работы нашего министерства за последние полгода.

1830 год должен был стать первым, когда Россия получит полноценный единый государственный бюджет. Да, финансовая реформа стартовала далеко не вчера, но вот консолидировать все доходы и расходы, получаемые государством, оказалось достаточно сложно. Этот процесс затянулся, и к началу этого года закончен не был. Чтобы не бежать за уходящим поездом, роняя все подряд, было решено перенести внедрение полноценного бюджета уже на следующий год.

— Что тут у нас? — Я подвинул к себе стопку листов и не торопясь принялся просматривать длинные сводные таблицы. В целом, общую ситуацию я, конечно, и так знал, но вот конечные цифры были как минимум не безынтересны.

— Консолидированный бюджет на 1830 год должен составить 380 миллионов рублей из которых 60 миллионов предполагается привлечь с помощью размещения долгосрочных облигаций государственного займа, — Канкрин естественно помнил все числа и без бумаги.

— Думаете получится шестьдесят миллионов привлечь?

— Думаю… — На секунду запнулся министр, — это вполне реально. Особенно если провести правильную информационную кампанию в прессе. Подать хороший пример.

О как мои министры-то заговорили! Все-таки не зря я в медиамагната играю, силу печатного слова начали понимать уже даже широкие слои населения. И вообще, по моему субъективному ощущению, последние годы в имперском коллективном бессознательном наблюдался явный сдвиг по фазе. До этого дворянину заниматься коммерцией было просто не прилично. Причем, ладно еще зерно, выращенное крепостными, перекупу продать или в крайнем случае какой-нибудь заводик поставить у себя в поместье. Коммерция в виде купить там подешевле, перевезти и продать тут подороже считалась для этого сословия вовсе неприемлемой. Однако, видимо не без моего влияния, последние годы, особенно, когда стало понятно, что крестьянская реформа в итоге, не смотря на противодействие, будет реализована в полном объеме, достаточно большое количество разной знатности дворян начали потихоньку уходить в эту самую коммерцию. Кто-то занялся биржевыми операциями, кто-то экспортом и импортом, а кто-то и производством — во многом это зависело от стартовых условий. Что ни говори, а далеко не вся знать в империи относилась к богатеям. Были среди них и, по сути, нищие как церковные мыши, кроме самого дворянства за душой не имевшие буквально ничего. Даже еще хуже мышей, у тех хотя бы долгов нет.

— Ну посмотрим, — я кивнул министру и продолжил просматривать бумаги.

Необходимость привлечения заемных средств для наполнения казны возникла не случайно. Вот уже год империя достаточно бурно переживала крестьянскую реформу. За этот год произошло несколько крестьянских бунтов, с погромами помещичьих усадеб, гибелью людей и привлечением армии. Все хотели получить свой кусок земли здесь и сейчас и не важно, что там император написал в своем манифесте. Было огромное количество переселенцев в города и на восток страны. Вообще по плану за следующие пятнадцать-двадцать лет на новые земли за Уралом предстояло переселить до десяти миллионов человек, примерно пятнадцать процентов населения страны, что должно было несколько снизить демографическое давление на центральные губернии.

Естественно все эти процессы ударили по и так не слишком хорошо собираемому подушному налогу. Поди собери его, если люди престали быть привязанными к одному месту и теперь свободно отходят на работы в города или вообще уезжают куда глаза глядят. В итоге бюджет получил ощутимую пробоину, и по нашим прикидкам следующий год ожидался в этом плане ничем не лучшим.

Что же касается облигаций внутреннего займа, их размещение было направленно на то, чтобы вытащить из дальних купеческих и дворянских ухоронок те деньги, которые там до сих пор лежали без какой-либо пользы. Ради такого дела даже я сам показательно собирался выкупить государственных облигаций на сумму в два миллиона рублей. Да, это такое себе перекладывание денег из одного кармана в другой — спасибо льющемуся тонким ручейком клондайкскому золоту за то, что хотя бы один карман имел профицит — но при этом еще и хороший PR-ход.

— Четыре процента годовых — этого будет вполне достаточно, чтобы привлечь как внутренних, так и внешних заемщиков, — пожал плечами Канкрин. — Южноамериканцы с их бесконечной гражданской войной предлагают облигации под