хороший чин, что меня называть будут: ваше высокородие, а кто поглупее – ваше превосходительство;

Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»

Балтийский вокзал. Санкт-Петербург.

Средних лет человек в дешёвом пальто, со спортивной сумкой, небрежно закинутой за спину, попался на глаза Спичкину почти случайно. ППСник только что вывернул из подворотни, где организовал себе быстрый перекур, и его внимание привлекла сгорбленная фигура и скрытое за воротником и кепкой лицо. Обычная манера: защищаться от промозглого ветра и бьющей в лицо мороси дождя. Но что-то в этом прохожем было не так. Патрульный незаметно увязался следом, поглядывая на мужчину.

Двадцать пять-тридцать лет, небритый, физически развитый. Сумка тяжёлая, несёт не напрягаясь, одет в армейские берцы. Приняв решение, Спичкин поднял руку к лицу, делая вид, что дышит на ладонь.

— Тридцатый – восьмому. Серое пальто, синяя спортивная сумка. Идёт к Обводному каналу.

— Принято, страхуй.

Положив руку на ствол, Спичкин передвинул АКСУ слегка вперёд, к бедру, и облокотился на газетный киоск. По набережной проехал автомобиль – новый внедорожник, мягко притормозивший в полуметре от пешеходного перехода. Двое патрульных, выйдя из машины, придержали подозрительного пешехода. Тот, послушно остановившись, о чём-то кратко с ними переговорил. Что-то показал им, а затем открыл сумку.

Один из «пепсов» козырнул ему и махнул рукой Спичкину, подзывая его подойти ближе. Тот, не убирая руки с автомата, подошёл. Краем глаза он зацепился за мелькнувшие очертания оружейного приклада в сумке.

— Что у нас тут? – сержант, руководящий патрулем, демонстративно закатил глаза в ответ и едва заметно кивнул в сторону мужика.

— Да вот, товарищ из «пэшки» решил узнать, кто его срисовал.

«Пэшка»… Спичкин мысленно выругался. Отдел по борьбе с незаконным использованием особых сил и способностей. Вот же принесла нелёгкая.

— Разрешите доложить, – он решил разыграть козырь с лихим и придурковатым видом. – Постовой Игорь Спичкин, ориентировку отрабатываю.

— Да расслабьтесь вы, – голос у мужика был слегка хриплым, а глаза острыми, колючими. – Свои, свои. Чем зацепил?

— Интуиция, товарищ…

— Сергеем звать. Расслабьтесь уже. Говорю же, свои.

Сержант глухо усмехнулся. Ага, да, свои. Свои все известны.

— Невский Сергей. Из оперов. Перекинули к вам в город. Прибыл после переподготовки, даже недели отпуска не дали.

Спичкин убрал руку с автомата.

— Извините, служба.

— Всё понимаю, – Сергей небрежно подобрал сумку. Из машины вылез сидевший на рации Глушко.

— Подтвердили. Вас подбросить?

Бывший опер кивнул.

— Почему и нет. Город хоть посмотрю.

Загрузившись обратно во внедорожник, патруль поехал по набережной.

— Откуда сами-то будете? – Игорь решил попробовать поддержать беседу.

— С Подмосковья. Люберцы.

— Те самые?

— Они родные, они. И давай на ты, не люблю все эти выканья. Сам откуда?

— Лады. А как поняли?

— Выговор у тебя не похож на петербургский. Да и у коллег твоих тоже.

— С Пскова.

— И как тут работается?

Сергей откинулся на сидение, разглядывая пролетающие в окне улицы. Петербург был не таким, как он ожидал.

— Апо разному, – отозвался патрульный, растягивая слова едва ли не на прибалтийский манер. – Бывает такое, что хоть святых выноси. Иванчук, проедь до Масляного моста.

Водитель недоумённо глянул сначала на Спичкина, потом на сержанта.

— Так его ж на днях того ж…

— Вот и покажем товарищу наши местные условия.

Сергей посмотрел на Спичкина. Тот в ответ пожал плечами, мол, сначала зрелище посмотришь.

Зрелище внушало. Обводный канал представляет собой не слишком широкую по питерским меркам речушку, и не самую глубокую. Берега канала – это облицованные каменными блоками гладкие и высокие стены, с каменными же опорами для стальных или чугунных перил. Во многих местах через подобные реки перекидывают пешеходные мосты, стальные балки-арки с перилами, чтобы пешеходам было удобнее.

Масляный мост был таким же путепроводом. Ключевое слово – «был». Метров на сорок вокруг него, на набережной теперь кипели строительные работы, всё было перегорожено лентами и решёткой, но ключевые детали было можно рассмотреть.

Казалось, жестокая, не рассуждающая сила начала бесноваться в канале, упав с небес и сломав мост на две половины, которые были отброшены в разные стороны, и теперь острыми обломками торчали вверх, в пустое серое небо. Стены канала представляли закопченную массу расколотого гранита со следами расплавленных потёков камня и глубоких выбоин, в нескольких местах зияли глубокие кратеры, больше похожие на обстрел из артиллерии. На все сорок метров в обе стороны не осталось почти ни одной целой ограды перил; в некоторых домах были выбиты стекла и повреждены фасады.

— Фью, — Сергей присвистнул, осматривая масштаб разрушений. – Это что такое, теракт был?

Патруль дружно и не сговариваясь, заржал. Отсмеявшись, Спичкин снова повернулся к Невскому.

— Нет, это у нас вполне рядовое происшествие, товарищ. Не настолько из ряда вон, чтобы сообщать о нём в Москву; так, пятиминутка в новостях. Какие-то гоблины что-то перевозили, а другие гремлины их решили взять. А потом подлетел кто-то из государственных талантов. Говорят, мост – это его работа. Сначала упал неудачно, а потом фарватер пытался заблокировать.

Сергей потёр переносицу, собираясь с мыслями.

— Какого хрена?

Патрульный пожал плечами и развёл руками, словно символизируя собой всю непознанность бытия.

— Вам виднее, товарищ оперативник. Дело было вчера вечером. Наши перекрыли район, да толку то. Там одни точно были на катере, одно тикнули в залив, другие вроде были пешими, но кого искать, что искать, нам не доложили.

— Бардак.

— Как есть, бардак… — Спичкин нагнулся к Невскому. – Только кому сейчас легко? Где?

На секунду перед глазами Сергея всплыла кафельная стена, заляпанная кровью так густо, что спёкшаяся красно-коричневая масса формировала причудливый узор, похожий на корку застывшей лавы.

На риторический вопрос патрульного он предпочел промолчать.

Координационный центр Комитета по противостоянию угрозам неопознанной природы при правительстве Российской Федерации, он же оперативный штаб отдела по борьбе с незаконным использованием особых сил и способностей, располагался за Витебским вокзалом на Загородном проспекте, заняв под себя бывшее здание какого-то отеля, спешно переделанное под нужды новой, динамично растущей правительственной структуры.