чайником, наливаю воды, закрываю его крышечкой.

Только собираюсь отойти, как по обе стороны от меня упираются в столешницу сильные руки, которыми я любовалась. Его дыхание щекочет мне шею.

Кажется, он рассчитывает еще на что-то. Придется снова поиграть в игру "обломинго".

Но теплые губы, прижавшиеся к моей коже, вызывают некотролируемую дрожь. А мужские руки берут меня в плен, притягивая к нему ближе некуда. Это волнует.

— Леночка! — шепчет он хрипло.

— Дзинь-динь! — вторит ему дверной звонок.

У меня за месяц столько гостей не было, как за последние 24 часа.

Глава 5

Я высвобождаюсь из рук Платона, который нехотя, но отстраняется от меня.

— Кого там черт еще принес?! — недовольно бормочет себе под нос.

Я в этот раз даже не смотрю в глазок. Я всегда рада гостям.

На пороге Давлатов собственной персоной. Появление его у меня — большая редкость.

Он не дает мне открыть рта.

— У тебя телефон сутки выключен. Дина извелась вся. У Верочки температура, а тебе не дозвонишься.

Я пытаюсь вспомнить, где вообще мой телефон. И понимаю, что скорее всего его возмущение справедливо.

Он звонит по телефону:

— Да, я у нее. В порядке она. Сейчас перезвонит, — успокаивает он маму.

Внутри меня скребется противное чувство вины. Я даже оправдаться не могу, потому что виновата.

— Лена… — начинает он и замолкает, не договорив.

— Ты-то что здесь делаешь? — это он уже адресует появившемуся из кухни Платону.

Давлатов никогда младшего Хромова не жаловал. Возможно, потому что у них много общего.

— В гости пришел, — невозмутимо отвечает тот.

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Они сверлят друг друга глазами. Надеюсь, эти драться не будут? Мы только закончили уборку.

— Лена, найди свой телефон и перезвони матери. Она волнуется.

Встревоженно оглядываюсь, направляясь в спальню.

Уже оттуда, поставив айфон на зарядку, слышу:

— Чай допил? Тогда собирайся. Куртка твоя вот и ботинки не забудь.

Это отчим обращается к Платону.

— Я уходить пока не планировал, — цедит он в ответ.

— А зря! Пора уже тебе.

Давлатов не особо заморачивается соблюдением приличий.

— Теперь что не так?! Она совершеннолетняя, — психует Хромов.

— И по-прежнему не для тебя.

Дальнейший разговор ускользает от моего внимания, потому что я дозваниваюсь маме.

— Лена! Слава Богу! Ты ушла в клуб и пропала. Ни на один мой звонок не ответила, — укоряет она меня.

Справедливо.

— Мам! Прости, я спала. Телефон разрядился и…, - оправдание, конечно, так себе.

Но другого у меня нет. Объяснять все ей не хочется. Я сама еще никак не могу разобраться.

— Лен, у тебя все хорошо? — теперь голос звучит обеспокоенно.

— Да, мам, — бодро вру я.

— А где Кирилл? — вдруг решает она поинтересоваться.

— Мам, я пойду мужа твоего провожу, — делаю вид, что не расслышала вопроса, — Попозже перезвоню.

В прихожей остался один Давлатов.

Ни куртки, ни обуви Платона нет.

— Твой гость ушел. Мне тоже пора.

Он исчезает также внезапно, как появился. А я остаюсь в недоумении.

Это что было сейчас вообще?

Вечером мне звонит Ирина, сопит в трубку, потом выдает:

— Лен, ты только сильно не кричи. Ладно? Я не могла ему отказать.

Она знакома с семейством Хромовых — родители дружат. А к Платону у нее вообще нездоровое отношение под названием — " он классный".

— У него вид был такой… Лен, ты ему очень сильно нравишься. Правда. И он просто хотел поговорить, — затем Ириска делает многозначительную паузу и продолжает, — Лен, ты ж не злишься?

Разумеется, я не в восторге от того, как она поступила. Но Хромов у нее божество, которому прощается все.

— Ирина, последнее китайское предупреждение. Еще раз ты так сделаешь, и я продам тебя в рабство неграм.

— Вообще это негров в рабство продавали.

— Я сделаю наоборот.

— Можно я приеду?

Я хочу побыть немного одна и попытаться разобраться в себе.

— Не обижайся, Ирин, но…

Она не дает мне договорить:

— Он тебе нравится, да?

— Я не знаю.

— Лен, рано или поздно придется стать взрослой. А Платон — он не такой плохой, как ты думаешь.

Она первая отключается. Я же в сумятице своих чувств не могу найти покоя.

А когда засыпаю, мне снится, что я занимаюсь сексом с Хромовым. И мне так хорошо, что не хочется просыпаться.

Следующую неделю меня полностью поглощает учеба и проект для гранта. Ректор разрешил мне участвовать.

Кирилл не позвонил ни разу. И не написал. Меня возмущает такое отношение. Но если он что-то чувствует к чужой невесте, то меня не надо втягивать в этот треугольник. Я не жилетка и не подушка безопасности. Я либо нужна, либо нет. Но не на конкурентной основе.

Платон тоже пропал.

Я бы может и задумалась над всем этим, если бы не была так занята.

Ирина, верная в первую очередь самой себе, как бы между делом сообщает, что Хромов уехал в Европу по делам. А когда она добавляет, что его отправил отец, я невольно задумываюсь, имеет ли Давлатов к этому какое-нибудь отношение. И зачем ему это надо.

Спрашивать у него напрямую не буду. Мне не понравится ответ, я уверена.

Поднявшись на свой этаж вечером пятницы, вижу под своей дверью Кирилла.

— Мне нужно с тобой поговорить. Пустишь?

Я не маленькая девочка, чтобы хлопать перед его носом дверью. Со мной ничего страшного не случиться, если я его выслушаю. Тем более до случая в клубе у нас с ним все было нормально. И пусть между нами не сумасшедшая страсть. Но он не притворяется, когда говорит, что я нравлюсь ему. Да и я не схожу с ума от любви к нему. Между нами ровные, спокойные отношения, которые устраивают обоих.

Поэтому мне интересны его объяснения.

— Да, проходи, — я отпираю дверь и пропускаю его внутрь.

— Разуйся, пожалуйста, — прошу его, — Тапочки дать?

— Нет, — он послушно снимает ботинки.

— Пойдем на кухню, — предлагаю Кириллу.

Хочется зеленого чая с лимоном и медом. Я, пока не увидела своего гостя, очень хотела есть, но сейчас аппетит пропал. Я уже предчувствовала, что разговор будет тяжелым.

— Чай будешь? — спрашиваю у Кира.

— Лучше кофе.

Он устраивается за столом и напряженно рассматривает свои руки. Я ставлю чайник, мелю кофе, засыпаю его в турку, заливаю холодной водой. В заварочный чайник насыпаю заварку. Чайник закипает быстро, впрочем, как и кофе.

— Ты какой будешь? — спрашиваю молодого человека.

— Черный, без сахара.

Сливаю темную жидкость в чашку, ставлю перед ним. Также на столе оказывается пиала с медом и нарезанный тонкими кружочками лимон. Свой