— Что ты такое говоришь? Я не понимаю. — Возмутилась я. — Может, повернешься ко мне наконец?

— Предлагаешь, еще раз посмотреть на жену, которая только создает видимость покладистой и верной возлюбленной? — Изрек Тимур, затем расхохотался, отчего меня пробрало до дрожи.

— Да как ты… похоже, не соображаешь, какие речи исходят из твоего рта! — Не веря ушам, произнесла я, шокировано уставившись на спинку кресла.

— Думаешь, ерунду говорю?! — Повысил тон Тимур, резко повернувшись на кресле лицом ко мне.

На нем не было пиджака, рубашка распахнута на шее. Обратила внимание, галстук исчез, как и пуговицы, которые он, похоже, оторвал из-за поспешности.

Он показался гангстером, который разговаривал с криминальными друзьями, а не человеком, всегда благосклонно настроенного ко мне. Его лицо перекосилось от злости, я прочитала ярость в глазах и отшатнулась, как от удара. Мне стало дико страшно.

— Тим, что с тобой происходит? — Одними губами прошептала я. — Ты переменился в одночасье.

— Я должен быть милым в то время, как жена изменяет? И с кем? С братом! У меня за спиной. В моем собственном доме. — Тимур говорил слова, больно ранившие меня.

— Ты с ума сошел! Как ты мог такое подумать? — Возмутилась я. — Тебе проспаться надо. Галлюцинации пошли.

— А ты я, вижу, выспалась? Ну, конечно, в обнимку с Артуриком сладко было. Ты ведь так нежно его называешь, когда остаетесь наедине? — С издевкой произнес Тимур, окидывая глумливо меня взглядом.

— Нет, я не собираюсь оставаться здесь! Ни секунды! Выслушивать этот бред не намерено ни при каких обстоятельствах. — Сказал я, повернувшись к двери и намереваясь выйти отсюда.

— Стоять! Я не давал приказа уходить. — Выкрикнул Тимур, стукнув кулаком по ручке кресла.

— Приказ? Ты перепутал меня со своими подчиненными, если разговариваешь подобным тоном. — Не останавливаясь, огрызнулась я.

— Если переступишь порог, я за себя не ручаюсь. — Угроза кинутая в мой адрес возымела эффект, я замерла около двери.

Не знаю, что Тимуру в голову взбрело, но не хочется будить Карину Натановну, которая не так далеко отсюда находится.

— Как долго вы крутите роман? — Донеслось мне в спину.

— Я ни с кем ничего не кручу. — Повернулась к мужу, чтобы он видел мои глаза. Я говорила правду. — Да как бы я могла, когда…

— Когда любишь меня? Ну, да, одного любишь, с другим… — Не закончив фразу, Тимур засмеялся.

— Я бы не посмела с ним кувыркаться! — Повысила тон, теряя терпение, оттого, что вынуждена вести диалог с нетрезвым человеком. И на одном дыхании выпалила: — Я беременна! От тебя!

Я резко выдохнула.

Ох, не так я представляла, как расскажу Тимуру о ребенке.

* * *

— Лгунья. Мы обговаривали с тобой на тему детей. Решили, что повременим с этим. — Медленно говорил Тимур, растягивая слова так, словно пытался уличить меня во лжи. Как будто подбирал ключ к моему побегу, если вдруг не выдержу напряженности момента, сорвусь и признаюсь, что солгала.

На самом деле Тимур своей размеренностью речи вызывал лишь раздражение. Он не мог как-то задеть меня и вывести на чистую воду, поскольку я говорила правду и бояться мне нечего.

— Да, мы пришли к этому выводу, но обстоятельства сложились иначе, нежели то, как задумывалось изначально. — Спокойно произнесла я, а у самой внутри все бурлило и кипело, как вулкан, способный вот-вот взорваться. — Неужели не знаешь, как планам свойственно меняться в любой момент? Оттого всегда думала, что невозможно спрогнозировать абсолютно все.

— Брось. Ты принимала таблетки, не позволяющие зачать. О какой невозможности прогноза ты говоришь? — Усмехнулся Тимур. — Вероника, мы с тобой столько времени женаты и никогда не было осечки, а тут вдруг нежданно-негаданно появился ребенок?

— Как ты можешь вообще говорить, что дите — это «осечка»? — Возмутилась я, злясь, а предательские слезы начинали слепить глаза. Я резко провела рукой по щеке, ловя ненужную каплю, показывающую мою слабость и беспомощность. — Что бы ты не говорил, но уже поздно. Факт есть факт. Ничего изменить нельзя. По крайней мере, как бы ты не отнесся к новости о моей беременности, я не собираюсь отказываться от ребенка.

Тимур с минуту меня разглядывал, затем потянулся за сигарой, которая лежала на хрустальной пепельнице. Пока разговаривали, кажется, она погасла. К счастью. Подобный запах не переношу, особенно сейчас он мне совершенно не нужен. Нет желания, чтобы пагубно повлиял на мое здоровье, которое нужно сохранить. Хочу выносить малыша без болячек.

К тому же, Тимуру не зачем привыкать к пагубной привычке. Нравится, как от него пахнет мужским одеколоном, а не сигаретным дымом.

— Тим. — Позвала его уменьшительно-ласкательным именем, настроившись на перемирие несмотря на то что он наговорил. Проспится, утром проснется и будет раскаиваться в сказанном. — Я не знаю зачем ты столько выпил, но больше так не делай. Ты не можешь в таком состоянии адекватно реагировать на происходящее. Только по этому я не буду сердиться на тебя. Хотя мне трудно. Столько неприятных вещей наговорил…

— Уходи. Иначе услышишь еще больше нехорошего. — Тихо отозвался Тимур, не отрывая взгляда от сигары, которая для него являлась намного важнее всего остального.

— Я не заслуживаю такого отношения… — Прошептала я, отступая назад.

Муж услышал меня. Резко поднял голову и бросил в мою сторону недобрый взгляд, от которого по спине пробежал холодок.

— Не заслуживаешь, говоришь? — Взорвался Тимур. — Думаешь, после своей пламенной речи тоненьким голоском, подрагивающей губкой и милым хлопаньем ресниц, запудришь мне мозги?! Ты превосходно разыграла сцену, не спорю. Прямо-таки талантливая актриса, по тебе театр плачет, но я не поведусь! Не верю ни единому твоему слову. Лгунья!

— А ты себя Станиславским возомнил? — Воскликнула я, вновь разгораясь, забывая опять, что разговариваю с мужем, когда он не способен здраво рассуждать. Но уже не могла остановиться. Ссора набирала обороты. — Как тебе не стыдно наговаривать на меня! Причем пытаешься обвинить в том, что я не делала! Ни одного доказательства не предоставил, кроме того, что тебе померещилось не пойми что!

— Я был трезв, когда увидел тебя в объятиях… этого… негодяя. — Выплюнул последнее слово Тимур, будто оно его обжигало. — Ты не сопротивлялась, когда он обнимал тебя. Видел с каким наслаждением отзывалась на его прикосновения! Если бы не гости, которые были рядом, я прямо в комнате убил бы вас двоих. Не стал, потому что не хотел выставлять себя привселюдно полным дураком, когда под моей собственной крышей жена испытывала блаженство рядом с моим братом! Еще и мать не должна была стать свидетельницей ваших прелюдий!

— Вранье! — Крикнула я. — Мне стало плохо, Артур оказался поблизости и всего лишь помог не рухнуть