Андрей Мансуров

Агрессивные, плотоядные, и омерзительные

1. О пользе скрапперства

— Я посчитала, что вам надо это увидеть. — мягкий и благожелательный голос Матери застал напарников за обедом. Точнее — они как раз закончили. И сейчас Пол готовился так и так пройти в рубку: на его штурманском кресле ему отлично читалось, особенно, если закинуть ноги в дырявых на пятках носках на штурманский же пульт. А если старинная бумажная книга в мягкой обложке его… э-э… особенно увлечёт, она не испортится, если как обычно грохнется на палубу рубки. А «читатель» даже не проснётся от звука падения.

Джо же намылился идти в трюм: ему в последнее время очень не нравилось, что по углам небольшого помещения как-то словно сами собой скапливаются в высоченные кучи промасленные тряпки, использованные салфетки, пыль, камни — «сувениры» с разных планет, пустые канистры из-под смазки, стёртые до основы металлические щётки, лопнувшие болты, пластиковая плёнка, сгоревшие электронные блоки, и прочее отслужившее барахло. Не то, чтоб оно всё мешало их посадке в челнок, но…

Раздражало его хозяйский, и привыкший к порядку глаз. У них, конечно, не Флот, чтоб всё блистало и сверкало свежеокрашенными или надраенными поверхностями, но и жить, словно свиньи, в грязи, тоже нельзя. Разруха и безалаберность начинаются с малого!

И сейчас нужно было приказать дроиду сгрести всё в кучу. Запаковать собранное в огромный пластиковый пакет. Проследить за этим. Да и отправить пакет прямиком на какое-нибудь солнце: Джо всегда был принципиальным противником увеличения объёма и числа космического мусора. Потому что пару раз они и сами сталкивались на орбитах: однажды с отслужившим тюбиком из-под зубной пасты, а второй раз — с зубочисткой. (Хорошо хоть во время гиперпрыжков «столкнуться» ни с чем нельзя. Разве что в том исчезающе маловероятном случае, если выход из прыжка произойдёт на месте расположения как раз чего-то такого — мелкого, случайного. А от крупного — типа солнца или планеты — их страхует автопилот Матери.)

При столкновении же Мать тогда сослалась на то, что такие предметы не отслеживаются на суборбитальной скорости ни радаром, ни металлодетектором, ни даже видеокамерами с «продвинутой» оптикой и компьютерной обработкой.

Самозатвердевающая паста, закачанная между слоями обшивки корабля, тогда, конечно, спасла от разгерметизации, но дыры в обшивке получились приличные: оба раза на ремонт ушло больше суток. Так что Джо не хотел, чтоб его коллеги — скрапперы костерили их на все корки.

Ну вот не нужны свободным искателям-авантюристам проклятья!

Пусть примета и дурацкая, но лучше соблюдать неписанные этику и традиции всех скрапперов.

Однако заявление их бортового компьютера заставило Джо изменить намерения: Мать так просто звать не будет. То есть — наверняка это окажется что-то и необычное и интересное.

В рубке Джо как всегда опустил свой немаленький, но мускулистый, хорошо тренированный зад в капитанское кресло. Кресло протестующе скрипнуло, но вместило все его двести двадцать фунтов, зажужжав подстраивающимися под обширную форму сервомоторчиками. Пол плюхнулся в кресло штурмана. Обзор центрального, большого, экрана и оттуда открывался прекрасный. Особенно, если повернуть кресло на оси: рубка у их «Чёрной каракатицы» крохотная: только-только удобно сидеть.

На экране уже имелось… нечто. Так, с первого взгляда, и не определишь, что это! (Да и со второго!)

Действительно — и странное и необычное. Незнакомое. Непривычное.

Джо насупился. Он предвидел возможные проблемы и неприятности. Зато Пол словно бы получил от зрелища «штуковины» заряд бодрости:

— Ух ты, какая прикольная штуковина! А сколько до неё? — он прищурился, считывая цифры, которые Мать как обычно вывела в левом верхнем углу. Джо подумал, что не только у него начинается старческая близорукость. Скоро придётся линзы вставлять. Или уж лазерную коррекцию зрения делать. А Пол, да и он сам, явно её боится, — Да ну на фиг! Не может быть!

Джо и сам еле удержал руку на полпути к затылку: Мать и напарник своими регулярными «приколами» почти отучили его чесать эту часть головы в затруднительных случаях. Да они и правы: не помогает это думать!

До странного объекта по данным радаров и сканнеров было чуть более ста миллионов километров. А диаметр его составлял… Ого! Почти столько же, сколько диаметр земного солнца! Миллион триста тысяч кэмэ. Хм-м-м…

Сам объект представлял из себя тоже — сферу. Только вот не ярко светящуюся, а тёмную, абсолютно незаметную глазу, и видимую только в рентгеновском диапазоне.

И — словно решётчатую. Сетчатую. Дырчатую. Ну, словом — если бы кто-то решил сделать проволочный каркас для макета огромного бетонного глобуса. Составленный, словно пазл, из квадратных, треугольных, шестиугольных, более-менее правильных, или — изогнутых, фигур-контуров, плавно переходящих один в другой.

Только здесь «тонкие» ниточки-перекладины этого каркаса густо заполняли и внутреннюю часть сферы. Никак не верилось, что всё это может быть таких чудовищных размеров. Казалось, что перед ними абстрактная скульптура на выставке каких-нибудь авангардистов.

Можно было посчитать, что какой-то сварщик с богатым воображением, или столяр, или скульптор развлекался на досуге…

— Мать. Из чего сделан этот чёртов… Каркас?

— Из металла. — Джо подумал, что его инстинктивное первое предположение подтвердилось, — А конкретней: высокоуглеродистой стали — девяносто два процента, хрома — пять, ванадия — один, висмута — полпроцента, кадмия…

— Хватит! Скажи проще — он… Искусственного происхождения?

Тут уж фыркнул Пол:

— Джо! Хватит прикалываться! Ты же не думаешь в самом деле, что эта штука выросла тут сама собой, прямо в пустых пучинах космоса?!

Джо на напарника посмотрел. Тот ехидную ухмылочку с лица убрал.

— Как ни странно, но в вопросе Джо есть резон. Потому что грани-перекладины, у, как вы его назвали, каркаса, объективно не имеют мест стыковки — они просто плавно переходят, проникают друг в друга. То есть, всю эту конструкцию — не собирали из частей. И ни о сварке, ни о болтовом или заклёпочном способах сборки речи не идёт. И вообще: у меня такое впечатление, что всё это — и правда, словно выросло, выкристаллизовалось — из какого-то первичного расплава, или основы, сразу именно вот в таком виде.

Другое дело, что сам он, этот каркас, в таком виде, действительно, вырасти не мог. Тут явно поработал некий… назовём его архитектор. Ну, или — скульптор. Созидатель. Словом — творец.

— Только не говори мне, что это — работа того самого Бога, от которого мы года четыре назад так удачно сделали ноги!

— Такая возможность не исключена. Но — очень