– Я здесь, – послышался голос от самого входа в кафе.

Все присутствующие повернулись на голос Лусии и сразу же начали громко хлопать и восторженно кричать. Она успокоила публику легким взмахом руки и величаво проследовала сквозь толпу. Длинный шлейф ее платья фламенко, вполне сопоставимый по своей длине с парадным платьем королевы, плавно струился за нею, извиваясь, словно змея. Лусия поднялась на сцену и мастерски крутанула талией, заставив шлейф полностью подчиниться ее воле.

– Arriba!

– Ole! – послышались ответные приветственные крики.

– Вот сейчас мы можем начинать! – Хозе тронул струны своей гитары, выдав замысловатый пассаж, и Лусия задвигалась в такт музыке.

Мария, как и все остальные зрители в зале, сидела как завороженная. Столько страсти и огня было в этом хрупком создании, что она с трудом узнавала в нем собственную дочь.

«Какой же ты стала искусницей, доченька моя, – размышляла она про себя, вслушиваясь в громовые аплодисменты, которыми разразилась экзальтированная публика в конце выступления. И она тоже присоединилась к ним и тоже поднялась со своего места вместе с остальными зрителями, устроившими Лусии самую настоящую овацию. – Ты неподражаема и великолепна».

Хозе сегодня тоже был в ударе. Казалось, он впервые открывал для себя всю значимость шоу, в котором участвовал. Ритм, заданный им изначально, идеально совпадал с движением ножек Лусии. Такое впечатление, что он уже заранее знал, какое следующее па сделают эти ноги.

– Моя сестра, она неподражаема! – восторженно прошептал Пепе на ухо матери, когда Лусия наконец завершила свои alegrias и весь зал, стоя, стал требовать ее на бис.

Лусия снова успокоила публику с помощью рук.

– Si, я повторю свое выступление, но вначале представлю вам своего особого гостя. Хочу, чтобы он тоже поднялся ко мне на сцену. Пепе, ступай ко мне, – обратилась она к брату, и взоры всех присутствующих тут же устремились на мальчика.

– Я не могу, мама! – страшно испугался Пепе. – Я еще ничего не умею!

Мария молча взяла его гитару и протянула сыну. А ведь Лусия не случайно настояла на том, чтобы он принес с собой гитару на ее выступление.

– Ступай, сынок, как о том просит тебя твоя сестра.

Перепуганный Пепе робко пошел к сцене. Менике тут же подхватился со своего стула и галантно предложил его мальчику. Пепе уселся рядом с отцом, тот что-то негромко прошептал ему на ухо.

– Senores y senoras! Я рада представить вам Хозе и Пепе, отца и сына, которые впервые выступают вместе! – объявила Лусия и, махнув своим шлейфом, отступила в бок сцены.

Вот Пепе поставил свою гитару в нужное положение, Хозе слегка тронул мальчика за плечо, потом кивнул ему и начал играть. Спустя пару секунд Пепе осторожно присоединился к нему, внимательно наблюдая за пальцами отца и вслушиваясь в заданный им ритм. Мария затаила дыхание, понимая, каких трудов стоит Пепе побороть свое волнение. Но вот мало-помалу плечи его расслабились, и он даже закрыл глаза. Мария тоже немного успокоилась. Она увидела, как Хозе внезапно замолчал: значит, он уверен, что сын дальше справится и один, без него. А мальчик, всецело погруженный в свой мир, как это бывает и с Лусией, когда она начинает танцевать, проворно перебирал своими тонкими пальчиками струны гитары, которые, казалось, порхали, словно мотыльки. Его соло заслужило бурю аплодисментов. После чего к нему присоединились Менике, Хозе и Лусия, завершив шоу блистательным крещендо, которое снова взорвало всех и привело публику в неистовство. Собравшиеся еще долго скандировали, требуя продолжения.

Хозе поднялся со стула, потом поднял на ноги своего сына и крепко обнял его. Мария почувствовала, как слезы градом покатились по ее лицу, но она даже не сделала над собой усилия, чтобы остановить их.

Август 1938 года, два года спустя

– Я получил приглашение из Буэнос-Айреса. Нас зовут туда на гастроли, – объявил Хозе, сидя вместе с Лусией и Менике в их номере.

– Это там, где родилась Аргентинита? – на всякий случай уточнила Лусия у отца.

– Да, она действительно родилась в Аргентине.

– А где эта Аргентина находится? В Соединенных Штатах Америки?

– Нет, она расположена в Южной Америке, в испаноязычной части континента, если быть точнее. – Менике только ресницами похлопал в ответ на такое вопиющее незнание географии со стороны своей подруги.

– Так они там разговаривают на испанском?

– Да. Но думаю, нам надо отклонить это предложение, – сказал Хозе.

– Почему? – Лусия сузила глаза. – С какой такой стати? Мы провели в Португалии целых два года, и, сказать по правде, я уже изрядно устала жить на чужбине, в стране, где все говорят на другом языке. В Буэнос-Айресе я буду хотя бы понимать то, что говорят мне люди! Отец, я хочу туда!

– Однако мы туда не поедем, – твердо возразил Хозе.

– Почему?

– Ведь туда можно добраться только по воде. Надо много дней плыть на корабле. А ты же не хуже меня знаешь, дорогая моя, цыганам нельзя пересекать воду. Это для нас верная гибель, как утверждают предания, – торжественно изрек Хозе.

– Господи! Да забудь ты наконец про все эти глупые предрассудки! Я что, по-твоему, погибла, когда пересекла по мосту реку Дарро, чтобы попасть из Сакромонте в Альгамбру? И таких как я, были сотни, папа. И никто из нас не утонул. И не умер…

«Один человек умер», – подумала Мария. Она тихонько сидела в уголке, не вмешиваясь в их разговоры, пришивала оборки к новому платью фламенко Лусии.

– Река Дарро знакома нам, цыганам, сотни лет. К тому же она не широкая. В том месте, где расположен мост, не больше нескольких футов в ширину. А здесь надо будет пересечь океан. Плыть по воде многие недели! К тому же…

– К тому же что, отец? – вопросила Лусия.

– К тому же, здесь, в Лиссабоне, мы пользуемся успехом. У нас есть все, что мы захотим. Как говорится, от добра добра не ищут. Кто его знает, Лусия, как там все сложится в этом Буэнос-Айресе. В любом случае нам придется все начинать сначала.

– Но именно этим мы и занимаемся, папа, всю нашу жизнь. Разве не так?

– Там правит бал Аргентинита, она истинная королева тех мест.

– Так ты ее боишься? А я вот ни капельки! Мне здесь уже надоело. Что из того, что мы зарабатываем кучу денег? В мире полно и других стран, которые тоже должны увидеть, что я могу делать. – Лусия повернулась к Менике. – Согласен со мной? – спросила она у него.

– Думаю, предложение действительно весьма перспективное, – откликнулся Менике в присущей ему обтекаемой манере, как самый заправский дипломат.

– Более чем перспективное! – Лусия бросила на него испепеляющий взгляд и поднялась со стула. – И в любом случае я намерена воспользоваться представившейся мне возможностью. Можешь телеграфировать, что я согласна. Я поеду к ним. Что же до остальной части труппы, то вам самим уже решать, последуете вы за мной или нет.