Кервель осекся. Вид у него стал совершенно растерянный. Он нервно улыбнулся и пожал плечами:

— Нет, я не говорил так. Вам, верно, показалось.

— Ничего мне не показалось. — Даша не удержалась и кинула победоносный взгляд в сторону Полетаева.

Подполковник отсутствующим взглядом смотрел в угол комнаты. Молодая женщина настороженно посмотрела в том же направлении — не притаилась ли там мышь или подобная тому пакость.

— Скажите, — громче, чем следовало, произнесла она, вновь обращаясь к Филиппу, — вы ему не верите? Вы не верите, что Богдан — законный наследник семьи Вельбах? Так?

Филипп сглотнул и отвел глаза.

— Ответьте мне, Фи-фи.

— Нет.

— Что? Говорите громче. — Даша расслышала ответ, но хотела, чтобы его хорошенько расслышал и подполковник.

— Нет, Я не верю им. Но не спрашивайте почему. — Филипп проговорил эту фразу быстро, словно желая как можно скорее покончить с неприятной частью. И затем добавил уже более спокойно: — Богдан, безусловно, приятный и талантливый молодой человек. Он очень красив, прекрасно танцует. Я сейчас помогаю ему устроиться в лучшую школу танцев в Париже. Он очень старается, договорился о частных уроках. Практически все время на занятиях. Даша удивилась:

— Как же тогда он вас раздражает? Если его дома не бывает.

— Я не сказал «раздражает». Просто… Скажем, мне не нравится, как они хозяйничают в доме, который я всегда считал своим. Мне не нравится почтительность, его жена, его дети! — Выплеснув наружу то, что так долго мучило, Филипп взбодрился. — У него отвратительная жена. О Господи, никогда бы не подумал, что могу так сказать о женщине. Она похожа на Борджиа, мне все время кажется, что она хочет меня отравить…

Даша с Полетаевым переглянулись. Подполковник потушил сигарету и встал.

— Дашенька, не поможешь мне разобрать сумку? Я привез кое-что к столу. Вы позволите, Филипп?

— Да, конечно.

Выговорившись, Кервель обмяк в кресле, словно сдувшийся шарик. Лицо его стало пустым.

— Пришел ответ из Киева, — без всякого перехода начал Полетаев.

Даша застыла:

— И?..

— Третьего января Титаевской была проведена операция по искусственному оплодотворению. У нее действительно что-то было с… Ну эти ваши женские дела…

— Я поняла. — Даша решила не мучить подполковника выяснением точного диагноза. — Значит, я оказалась права — это Оксана!

Полетаев выглядел менее оптимистично.

— Думаю, ты рано радуешься. Пока в ее действиях ничего противозаконного нет.

— Ошибаешься. Это свидетельствует о том, что она знала о завещании!

— Какие-то иные доказательства у тебя есть?

— Будут, не переживай! — И тут Даша испугалась: — Слушай, а вдруг она и вправду его отравит?

— Кого?

— Да, Филиппа, кого еще…

— Прекрати. — Подполковник хоть и пытался казаться спокойным, но вид у пего был не ахти. — Зачем Оксане травить месье Кервеля?

— Например, чтобы старушка опять не передумала. А так убрать его и все — выбора больше нет.

— Не говори глупости. Она…

В дверях послышался шорох. Филипп заглянул на кухню.

— Я даже не спросил: вам помочь?

— Нет, — хором ответили Даша и Полетаев.

Увидев, как погрустнел француз, Даша поспешила передать ему корзинку с нарезанным хлебом и кофейник.

— Держите, мы сейчас принесем все остальное. Сергей Павлович, подайте мне ветчину.

Подполковник молча выполнил ее просьбу. Даша воровато посмотрела на дверь, за которой исчез Кервель.

— Теперь я могу вернуться в Москву?

— Теперь тем более нет. С тебя пока еще не снято обвинение в хранении наркотиков.

— Так что же мне — сгнить на этой даче? — растерялась молодая женщина.

— Надеюсь, что нет. Мне почти удалось все уладить.

— Каким образом?

— Не имеет значения. Но, видит Бог, чего мне это стоит.

— Значит, все обойдется?

— Надеюсь, что да.

— Вот спасибо! — Даша обрадовалась и засуетилась. — Как бы нам еще и Оксану прижучить?..

— Так. — Полетаев поднял враз потемневшие глаза. — Ты, кажется, обещала…

— Что я обещала?

— Сидеть тихо и не высовываться.

— Да, но если я буду сидеть тихо, то как же тогда поймаю убийцу?

Подполковник прикрыл дверь плотнее и заговорил яростным шепотом:

— Знаешь, чего мне стоит удерживать ситуацию под контролем? Повторяю в сотый раз: сейчас ты — единственный обладатель более или менее полной информации по этому делу. Убийца почти докончил свою работу. Ему или ей осталось устранить только тебя, после чего связать все нити преступления воедино уже никому не удастся.

— Так, может, в милицию? — пролепетала перепуганная Даша.

— В милицию? — Подполковник рассмеялся, — Вспомнила! В самый раз! А ты не забыла, что в свое время не поставила правоохранительные органы в известность? Это, между прочим, уголовно наказуемый проступок. Кроме того, преступления были совершены на территории трех или четырех государств, и пока будут проводиться следственные мероприятия, от тебя мокрого места не останется. Или ты думаешь, весь Интерпол соберется здесь, на этой даче, выставив оцепление?

— А что же делать?

— Тебе — ничего.

— Хорошо. А что будешь делать ты?

— Попытаюсь установить связь между Оксаной и твоим делом. — Подполковник сдержанно вздохнул. — Где-то она должна быть.

— А ты сможешь? — засомневалась Даша. Повисла небольшая пауза.

— Вообще-то на работе меня считают неплохим специалистом. — Полетаев поиграл желваками. — Нет, я, конечно, понимаю, что хорошо для лучшей разведки мира не обязательно подойдет для решения семейных проблем вашего превосходительства, но…

— А может, ты все-таки привезешь мне его дело? — прервала Даша. — Я понимаю, что именно на твоем животе находится пуп мира, но, во-первых, я все равно сижу здесь без толку, а во-вторых, действительно располагаю чуть большей информацией. В деле же моего деда может содержаться…

— Прекрати. — Полетаев распаковал сыр и принялся нарезать полупрозрачными ломтиками. — Как я могу из нашего архива что-то вынести?

— Ну хорошо. — Даша решила не настаивать. — Тогда отдай мне то дело, которое ты стащил в Минобороны.

— Прости, что ты сейчас сказала? — Подполковник поднял голову.

Даша отмахнулась: