лбу, милая, — Лавлес захохотал и свободной рукой коснулся моего виска. Я увернулась и возмущенно стукнула его в плечо, еще больше раззадорив этого клоуна. Он прекрасно знал, как подпалить фитиль и разжечь отрицательные эмоции. — Длительное отсутствие секса — негативно влияет на состояние здоровья, поэтому недотраханные бабы вечно злые и недовольны своей жизнью, — вещал болтун, подняв вверх указательный палец, будто профессор за кафедрой.

Я фыркнула и закатила глаза, даже не удивляясь: кто о чем, а Лавлес о сексе.

— Тебе больше не о чем поговорить?

— Ну, почему не о чем, — гитарист на пару секунд заткнулся и довольно хмыкнул. Явно придумал что-то идиотское. — Можем поговорить о пони и единорогах, ты ведь их очень любишь. Сегодня тоже трусики с аликорнами?

— С пираньями! Какой же ты придурок, — Господи, дай мне сил не прибить его, он точно решил довести до белого каления.

— Ты очень сексуальная, когда злишься, сразу хочется заткнуть твой дерзкий рот, — его пошлый взгляд скользнул по лицу и замер на моих приоткрытых губах. — Кое-чем.

— Да? — температура тела резко скакнула по шкале вверх, сердцебиение участилось, но мой голос был обманчиво спокойным. — Представляешь, наши желания совпадают, — я поддалась вперед и прошептала: — Тоже хочу засунуть в твой рот кляп, чтобы ты, наконец, заткнулся.

— М-м-м… какая ты шалунья, — понизил голос до сексуальной хрипотцы хитрюга-блондин, резко развернулся и чмокнул в губы. Так как после утесов я пребывала в некой эйфории, или, проще говоря, тормозила, отстраниться не успела. Габриэль, видя, что из меня вот-вот повалит, в прямом смысле, пар, зловеще посмеивался. Да, такая ты жалкая, Осборн, снова загораешься, как спичка или бенгальские огни.

Я быстро отодвинулась, нервно сглатывая. Бесполезно… Нас разделяли несчастные сантиметры, атмосфера в салоне накалилась, и срочно требовался глоток свежего воздуха. Интересно, когда-нибудь будет реванш? Риторический вопрос. Видимо, это проклятие Лавлеса, чтобы я находилась в аутсайдерах, и каждый раз проигрывала. Через несколько минут мой пыл остудил голос Габриэля:

— Прикинь, Осборн, мы в Голливуде.

— Что? — я нахмурилась, с недопониманием взирая на довольную рожу моего персонального дьявола. Лавлес показал подбородком куда-то вперед: среди зеленых полей, где паслись стада овец, я заметила белую кляксу. Вдалеке вырисовывался знак «HOOLYWOOD». Удивленно открыла рот и прыснула со смеху. Комичное зрелище, однако, ведь это — визитная карточка ЛА. Когда автомобиль приблизился к белым буквам, я попросила притормозить и понеслась вприпрыжку по зеленой траве, распугивая белых и черных кудрявых барашек.

— Да ты просто гроза пушистых овечек, Осборн, посмотри, как они от тебя трусливо удирают, — ржал Лавлес, следовавший за мной, в его загребущих лапах почему-то оказалась моя «лейка». — Ну-ка, покажи несколько соблазнительных поз.

Вместо соблазнительных поз я показала средний палец и язык — все зафиксировал новоиспеченный папарацци с глумливой улыбочкой. Паршивое настроение поползло в гору, пока мы вместе дурачились и фотографировали друг друга.

На самом деле, как позднее я прочитала, Голливуд — это маленькая деревушка, получившая название, благодаря выходцу из этой ирландской глубинки, иммигрировавшему в Калифорнию в девятнадцатом веке. Не только в «городе ангелов» есть знак на Голливудских холмах, но и среди зеленых полей, в окружении овечек, коров и коней. «Лейка» сохранила забавные снимки двух не совсем вменяемых людей на память. Из деревни начинался маршрут для паломников, который назывался «Путь Святого Кевина». Впереди открывались невиданные красоты: пологие невысокие горы, покрытые вереском и утесником. В лучах догорающего заката, на кроны елей и сосен, укрывающих подножия гор, ложились тени, придавая местности особую таинственную ауру. Из головы вылетели недавние насмешки Габриэля, даже выходка на утесах Мохер отошла на второй план, пока я с немым восторгом осматривала пейзажи.

В Глендалох мы приехали уже в сумерках — на сегодня наше насыщенное на эмоции путешествие завершилось. На территории располагались автостоянка, трехэтажный отель для приезжих, кафе и сувенирные магазинчики — все удобства, как в любом туристическом месте.

Дикую усталость я почувствовала, когда вошла в номер. Единственное, чего хотелось — отмокнуть в горячей ванне с лавандовой пенкой, поесть и отключиться, чтобы забыть полученный стресс на утесах. Так я и поступила, быстро захватив пижамку и все нужные принадлежности, пока Лавлес с кем-то разговаривал по телефону.

Из теплой воды я выползла весьма неохотно, когда в дверь забарабанил неугомонный гитарист и заорал, что ему надо «поссать». Он состроил недовольную гримасу, когда я вышла, оценивающе осмотрел меня с ног до головы, сказал что-то по-ирландски и хлопнул дверью.

Пока Лавлес совершал заплыв, в номер принесли ужин, о котором он, скорее всего, позаботился. Весьма предусмотрительно, так как за день в наших желудках побывал только обед из кафе на утесах. Утренний кофе не в счет. Я сразу накинулась на горячую аппетитную еду, не дожидаясь плескающегося в душе музыканта. Лавлес у нас относится к расе ночных обитателей, вампиров, питающихся людской кровушкой, а за этот день он почти всю ее из меня высосал. Соответственно, набрался сил и не голоден.

Я наслаждалась бараниной под винным соусом, когда из ванной вышел Габриэль. Нежное мясо застряло в горле, будто я проглотила кость. Я чуть не умерла не так давно в унитазе, когда самолет попал в зону турбулентности, не хватало лишиться жизни от вида обнаженного парня с обмотанным вокруг бедер полотенцем.

Н-ничего особенного, совсем нич-чего. Всего-то… сексуальный Лавлес, который провел пальцами по влажным потемневшим волосам… Это у меня кусок сейчас изо рта выпал? Да, потому что я Ливия Осборн с неизменным девизом по жизни «Попробуй не облажаться за день». Усилием воли отвела взгляд и уставилась в тарелку под смешки пиявки. Да-да, кому-то очень потешно. Просто не смотри, не слушай и не замечай, что он голый… Жуй вкусную баранину, салат и не обращай внимания на сидящего напротив озабоченного идиота.

Я быстро влила в себя порцию душистого чая и прыгнула в кровать, натягивая до подбородка одеяло, будто пряталась от ночного монстра, которыми пугают маленьких детишек родители.

— Осборн, — донесся голос Габриэля, когда я старательно создавала вид спящей. Выходило не очень… Это все он виноват! Маньяк!

— Отвянь, я сплю, — буркнула в ответ, понимая, что сморозила глупость.

Услышала подозрительное шуршание, открыла один глаз и мгновенно закрыла, ощущая, как температура тела достигла критической отметки. С головой накрылась одеялом, тихо выдохнула и выдала про себя тираду нецензурных выражений, которые приличным девушкам не подобает произносить. С каких пор я так остро реагирую на голого Лавлеса, а в голове возникают неправильные, даже абсурдные мысли?

Пока я обругивала себя всеми нецензурными словами, Лавлес приоткрыл дверь и вышел на