добычей, которую и отослал в Ктесифон. Покинув разграбленную Сванию, Бахрам направился назад и вышел на реку Аракс.

В эту пору в Лазике не было римских войск, так как все силы были сосредоточены на персидской границе. Император, получив сведения о действиях Бахрама в Свании, направил в Лазику вождя Романа. Прибыв в Лазику и обсудив положение дел с местным епископом, Роман отправился в Албанию.

Таково вступление Феофилакта в описании главного события. Из него видно, что автор не имел никакого представления о том, где именно действовал Бахрам против турок, и сближал эту местность с Кавказом. Он знал, что в соседстве Колхиды или Лазики (он употребляет оба имени) лежала область Свания. В эту страну он ведет Бахрама непосредственно после его победы над турками. Смутность географических представлений о Кавказе сказывается и в том, что, по его словам, Бахрам, ограбив Сванию, переходит немедленно на Аракс, направляясь, очевидно, в Атропатену, ближайшую область персидского царства. Если Хосров Ануширван в переговорах с Юстинианом и Юстином как будто придавал значение тому, что население Свании признавало свою зависимость от персов, то во всяком случае не потому, чтобы он мог дорожить обладанием этой запертой в горах области, населенной диким племенем, получавшим хлеб из Лазики. По миру 562 года, эта область перестала быть даже доступной для персов. Отсюда следует, что сообщение Феофилакта о походе Бахрама в Сванию является лишь недоразумением. Очевидно, Феофилакт здесь что-то перепутал. Он смешал имена Свании и Сунии. Под этим последним именем разумелась область к востоку от Арарата, в пределах которой лежало Гехамское море или Севанское озеро, ныне носящее имя Гокча, Siunikh у Моисея Хоренского, Sisagan у Захарии Ритора.[1179] Эта область отграничивается от Атропатены рекой Араксом. Переход с верхнего течения реки Окса по трудным горным дорогам в обход Каспийского моря в Атропатену и оттуда в пределы Сунии, потребовал бы много времени, и расстояние настолько велико, что вряд ли возможно допустить вероятность того, что Бахрам, справившись с турками на Оксе, в тот же год прошел в Атропатену и Сунию. Очевидно, в источнике, которым пользовался Феофилакт, театр войны с турками был перенесен на север от Кавказских гор. Отсюда представление, что Суния лежала на пути Бахрама, когда он возвращался с похода. Грабеж этой страны, совершенный будто бы по приказанию Хосрова и доставивший огромную добычу, является, очевидно, измышлением самого Феофилакта или его источника. Эта область принадлежала к составу Персидской Армении и никаких поводов опустошать ее персы иметь не могли. Хосров покарал в свое время армян за измену и переход под власть императора в 571 году. Но это кара касалась, по-видимому, больше всего Тарона, области, ближайшей к римской границе, население которой разбежалось в страхе перед Хосровом, когда он прошел через Армению в 579 году. Так как мы знаем, где Бахрам сражался с турками лучше, чем знал то Феофилакт, то и можем считать праздным вымыслом весь его рассказ о походе Бахрама в Сунию. Позволю себе высказать догадку об источнике этого вымысла. — Бахрам был начальником карательной экспедиции персов в Армению после измены 571 года. Быть может, в то время, т. е. 573—575 годов, он побывал в Сунии и приводил эту область на верность Хосрову. Об этом могли сохраниться рассказы, которые потом были приведены в связь с мнимым походом его за Кавказские горы против турок.

Свой рассказ о событиях Феофилакт продолжает так. — Бахрам хотел встречи с римской армией, и узнав о выступлении Романа против него, отошел в Гензак, чтобы заманить римлян в персидские области. Роман не желал продолжать похода и хотел вернуться назад; но солдаты рвались в бой с персами. Роман выслал вперед 40 разведчиков, чтобы следить за персидской армией. Разведчики были обмануты двумя персидскими лазутчиками и попали в руки Бахрама, все, кроме трех, которые дали знать Роману о несчастии своих товарищей. Подвергнув пытке разведчиков, Бахрам узнал, что силы Романа весьма слабы. Он перешел опять через реку (очевидно, Аракс) и двинулся против римлян. Роман отступил, отобрал лучших людей, оставил слабых на охране лагеря и двинулся против Бахрама с 10-тысячной армией. Две тысячи лучших воинов, составлявших передовой отряд, встретились с персами, напали на них, разбили и гнали до самого персидского лагеря. Эта удача подняла настроение войск Романа. Он решил дать сражение, и войска сошлись на Араксе. Места их расположения были разделены рекой. Вожди переговаривались между собой с противоположных берегов, и все были готовы испытать счастье боя. Битва произошла на пятый день. Обе армии были построены в трех колоннах. Вознамерившись расстроить центр боевой линии противника, Бахрам усилил свой центр за счет левого крыла. Римляне воспользовались этим, разгромили левое крыло и зашли в тыл неприятелю. В персидских рядах началась паника и всеобщее бегство. Римляне бросились преследовать и одержали блестящую победу.[1180]

Получив известие о поражении Бахрама, Ормузд пришел в страшный гнев. Он отставил его от командования и прислал ему женское платье. Гордый победитель турок не снес этой обиды и ответил ему оскорбительным письмом с надписанием: «Ормузду, дочери Хосрова». Знатного перса Сарама, который был прислан, чтобы принять командование над армией и отослать Бахрама в цепях в столицу, Бахрам предал жестокой казни, бросив его на растоптание слонам. Он отложился от царя и стал собирать войска для похода против Ормузда.

Так мотивировано восстание Бахрама. Весь рассказ о битве на берегах Аракса является вымыслом. Он сплетен из солдатских рассказов об отдельных эпизодах битвы на реке Баларате близ Гензака, в которой Бахрам потерпел поражение от римских войск под начальством Нарзеса и Иоанна Мистакона. Эта историческая битва перенесена на берега Аракса, где Роман никак не мог оказаться, если он был послан в Лазику, как утверждает Феофилакт. Как возник этот рассказ и кто его сочинил, это не поддается выяснению, равно как и то, что именно прибавил от себя витиеватый Феофилакт ради мнимой ясности и последовательности рассказа.

Примечания

1

Прошлое Юстина было подробно описано и, по-видимому, снабжено иллюстрациями хартуларием Марином. Этим сочинением пользовался Захария Ритор и привел некоторые данные. Zacharias, 8, 1 р. 138—140; Procop., h. arc. 6. — Так как родина Юстина и его племянника Юстиниана стала впоследствии славянской страной и местные предания о сооружении церквей в городах Иллирика прославляли имя Юстиниана, то рагузский ученый конца XVI и начала XVII века, Марнович, сложил апокрифическое житие Юстиниана, в котором придал ему славянское происхождение