Император едва заметно нахмурился. Советник понимал грызущие его сомнения. Конечно, было бы соблазнительно воспользоваться уже собранной армией наймитов, а не отрывать от дела владетельские дружины – порубежным хватает дел и без войны с демонами, а в срединных землях вояки обленились и размякли до того, что про них уже травят байки в придорожных корчмах. Но тогда придется идти к гильдиям на поклон… и хуже того – Брейлах ни словом не обмолвился, что войско это станет подчиняться императору. Оно сокрушит демонов, но командовать им при этом будут чародеи.

Дартеникс обвел взглядом стол. Нет, если решать придется сейчас, мнения разделятся. Гильдейцы, конечно, всей душой за предложение огневиков… даже старшина лекарей Ольвераникс, выбранный владетелями и более всех своих товарищей склонный поддерживать их точку зрения. Владетели колеблются, все трое. Неарикс кипит от возмущения – на его светлых щеках краска гнева заметна даже под бородой. Император… тоже против. Коун Ториш не станет поддерживать никого.

Император пробежался пальцами по столешнице, и негромкий перестук прервал все разговоры… точно перестук шиевых громобоев, мелькнуло в голове у советника, и Дартеникс вздрогнул, прежде чем, собравшись с мыслями, промолвил:

– Мы опять забываем кое о чем, коуне. Согласно тому же Серебряному закону, который здесь так обильно поминался, раахварракс может послать войско лишь в помощь пострадавшему от демонов владетелю. То же касается и гильдий. – Дартеникс выдержал паузу, давая слушателям время вдуматься в его слова. – Рахтаварин ат-Бхаалейн не просил о помощи.

Слова канули в вязкий мед, затопивший палату, и наступила тишина, нарушить которую осмелился только Ратвир.

– Со всем почтением, дядько, – короткий поклон Дартениксу, – дяде, – императору, – коуне, – всем сидящим за столом разом, – вы ошибаетесь. Только что мне, – советник отметил это царственное «мне» и подивился, откуда у мальчика такие сведения, – донесли, что владетель Бхаалейна обратился к Серебряному престолу с мольбой о помощи. Однако, – он вскинул руку, предупреждая вопросы, – не о помощи военной силою. Почтенный владетель просит прибыть в его кирн и земли посредника, дабы рассудить его с пришлыми демонами.

«Коун советник, – зазвучало в голове у Дартеникса, – минуту назад…»

«Спасибо, я уже знаю, – ответил тот, стараясь думать четко и внятно. – Впредь, Таллис, будь добр вначале меня извещать, а воспитанника моего – уже потом. И – соедини меня с ним, если тебе не в тягость».

«Ничуть».

Канал мысленной связи расширился, включая третьего неслышимого собеседника.

«Я уже понял, что ты задумал, мальчик мой, – передал советник Ратвиру. – Только впредь постарайся предупреждать, покуда меня, старика, удар не хватил от твоих выходок».

«Дядя, – мысленный голос воспитанника был исполнен искренней сердечности, – если уж вы пережили лягушек в сапогах, то мои убогие интриги не смутят вас ни и миг».

Взгляд императора, пребывавшего в блаженном неведении об идущей рядом с ним беседе, слегка повеселел. Слова Дартеникса и Ратвира открывали перед ним достойный выход из положения, грозившего обернуться неминуемым позором. Еще минуту назад любое его решение могло бы расценено как признак слабости. А сейчас… дилемма разрешалась сама собой, и единственным подвохом очевидного пути было то, что путь этот был предписан императору молодым толковым наследником.

– В таком случае, – промолвил император, и Дартеникс про себя подивился, насколько внушительно еще звучит голос старика, – мне не остается ничего иного, как исполнить просьбу верного владетеля Бхаалейна и отправить ему в помощь моего племянника Ратвира ат-Лориса, а с ним – дружину дома Конне под рукой воеводы Неаракса, и, – он помолчал миг, как бы прикидывая, – наймитов-чародеев, сколько сочтет нужным.

– Благодарю, дядя. – Ратвир поклонился несколько глубже, чем прежде.

Император благосклонно кивнул.

«Убогие интриги? – мысленно бросил Дартеникс своему воспитаннику. – Тогда помогите мне дии, если тебе в голову взбредет взяться за это дело всерьез!»

«Да ну, дядя! – До советника долетело нечто сходное с небрежным пожатием плечами. – Это было так просто!».

«Тебе еще многому предстоит научиться, – серьезно ответил Дартеникс. – Не так важна красота рукояти, как крепость клинка».

* * *

– А я настаиваю и требую, чтобы перебежчики были выданы советским властям! – рявкнул Кобзев и сам сморщился.

Не надо было говорить «требую». Владетель Бхаалейн воспринимал это слово совершенно неадекватно… Но передумывать поздно. Шойфет, чтоб его холера взяла, переводил все сказанное мгновенно и до отвращения точно.

Майора внутренне передернуло. После дезертирства Окана и Сошникова он остался с одним-разъединственным официальным переводчиком. Еще было несколько рядовых, изучавших язык самостоятельно во время отлучек в деревню и уже болтавших с пятого на десятое, но доверять им мало-мальски важные переговоры Кобзев не рискнул бы, а подсовывать бхаалейновским телепатам все новые жертвы – тем более. Тот факт, что оба спецназовца, которым владение эвейнским вложил чародей, вскоре дезертировали, наполняло душу гэбиста глубоким подозрением. Оставался еще Визенфил… но ему доверия быть не могло тем более, а кроме того, на телепата-недоучку у гэбиста были совсем другие виды.

Вообще же Кобзев себя чувствовал прескверно. С каждым днем земля уходила у него из-под ног – по волоску, по крохе, но опора терялась, и поделать с этим хоть что-нибудь было невозможно. Каждый день при проверке в лагере недосчитывались одного-двух солдат. Бубенчиков попытался было отменить все увольнительные, и на следующий день дезертиров оказалось семеро. Гэбисту казалось, будто его затягивает в воронку, в Мальстрем решений, каждое из которых в отдельности было обоснованным и даже в свое время правильным, но в сочетании они вели к неминуемой катастрофе. Если бы он не отпустил тогда перебежчика Громова… пришлось бы воевать. Если бы не разрешил увольнительные… дисциплина пострадала бы еще сильней.

Но бегство Топорова стало последней каплей. Покуда дезертирство затрагивало только рядовой состав, с ним можно было… нет, не мириться, но хотя бы делать вид, что ничего особенного не происходит. Но пропадающие офицеры – это уже ЧП, которого не скроешь под зеленым сукном на генеральских столах. Обиднее всего было, что исчезновение лейтенанта поначалу даже не было никем замечено. А когда сообразили наконец, что случилось, беглеца уже видели вместе с неизвестной женщиной где-то на западной окраине владения, и догнать его не было никакой возможности.

Вдобавок испортилась погода. Именно сегодня, как назло. С момента закладки базы эвейнские небеса баловали здешних крестьян ярким солнцем и регулярными, в меру обильными дождями. Середины не было – или в небо не глянуть от блеска, или тучи закроют все от горизонта до горизонта. Сегодня же высоко над полем висела мутная хмарь, скрывающая дневное светило, но ревниво берегущая в себе каждую каплю влаги. В такую погоду хорошо воевать, понял гэбист. Может быть, здешние колдуны приспособились и на климат влиять? И Бхаалейн таким образом дает понять, что его терпение на исходе? Владетель спешился. Кобзев отступил на шаг. Обычно Рахтаварин ит-Таварин не снисходил до разговора лицом к лицу, и гэбист начал подзабывать, насколько могуч был феодал.