всех тех обстоятельств, кои могут служить доказательством неправильности иска купца Жадимировского, и несправедливости вышепрописаного решения суда, а потому всеподданнейше прошу

Дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было сие мое прошение С.-Петербургской Палаты Гражданского Суда в I Департамент приняв записать, а о приостановлении исполнения решения здешнего надворного суда 4 Департамента по вышеизложенному делу, предписать тому же Департаменту Указом за долженствующую же употребиться по сему делу вместо гербовой простую бумагу три рубля денег при сем представляю.

Всемилостивейший Государь прошу Вашего Императорского Величества, о сем моем прошении решение учинить.

Сентября 5 дня 1835 года к подаче надлежит С.-Петербургской Палаты Гражданского Суда в I Департамент, сие прошение с сочинения просителя писал Канцелярист Николай Соскин.

Ходатаи получили с Пушкина свои гонорары, но помощи ему не принесли. Апелляционная жалоба Пушкина была оставлена без последствий, и решение Надворного суда от 15 апреля 1835 г. было утвеждено в полной мере. Жадимировскому предстояла задача взыскать с Пушкина присужденные ему судом деньги. Пушкин добровольно платить отказался, и оставалось описывать его движимое и недвижимое имущество, о чем и должна была позаботиться Управа благочиния. Пушкин и предложил обратить взыскание на имение его, Нижегородской губернии, Лукояновского уезда, в сельце Кистеневе состоящее. 4-й департамент Надворного суда сообщил в Лукояновский земский суд, «дабы оный из показываемого г. Пушкиным в сельце Кистеневе свободного имения заключающегося в 7-ми душах крестьян соразмерно иску моему с 1063 р. 33½ коп. с процентами равно и штрафных 106 руб. 30 коп. тотчас описал и оценил следую – щее количество душ и опись с оценкой представил куда следует, а до того собираемые с сего имения доходы высылал в оный Департамент».

Дело о взыскании с Кистеневского имения Пушкина тоже не мешало бы Центрархиву поискать. Приведенные только что данные извлечены нами из «объявления» Жадимировского, поданного им после смерти Пушкина в «Опеку, учрежденную над детьми и имением титулярного советника А. С. Пушкина»[1022]. Излагая свою претензию в этом объявлении, Жадимировский заявлял: «Г.г. Опекунов покорнейше прошу, если угодно будет им заплатить мне вышеозначенные деньги, то я не премину подать объявление Надворного Суда в 4-й Департамент о уничтожении распоряжения оного касательно остановления от предназначенной оным Департаментом продажи имения покойного».

Опека уплатила причитавшиеся Жадимировскому деньги, а в августе 1837 г. дело о взыскании с тит[улярного] сов[етника] А. С. Пушкина было заключено уплатой штрафных. Сохранилась в делах Болдинского архива квитанция [1023]:

Дана сия из Сергачевского земского Суда управляющему именьем г. титулярного советника Александра Сергеевича Пушкина сельца Кистенева белорусскому дворянину Осипу Матвееву Пеньковскому в представлении им по иску купца Жадимировского нащет квартиры доверителя моего штрафные Сто шесть рублей тридцать копеек и за бумагу тридцать шесть рублей всего сто сорок два рубля тридцать копеек ассигнациями и медными с пересылкою до Санктпетербурга принято августа 31 дня 1837 года. Сельский заседатель Евдокимов. Секретарь Титулярный советник Александров. № 4180.

Так, по смерти Пушкина, закончилась его квартирная тяжба.

Бюджет А. С. Пушкина в последний год жизни [1024]

П. Е. Щеголев

Вопросы быта, обволакивающие писательскую жизнь, начинают вновь привлекать усиленное внимание исследователей, и даже страстные поборники формального метода с вершин формальных изучений нисходят в тень долины малой – к литературному быту. Результаты далеко не последнего значения могут быть достигнуты исследованием материального положения, изучением материальных источников существования писателя.

I

Пушкин был помещиком, владельцем крепостных душ, коллежским ассесором, чиновником министерства иностранных дел, служилым человеком своего государя; наконец, писателем. Этим трем состояниям соответствовали три источника средств существования: доходы помещичьи, царское жалованье и литературный гонорар.

Сначала о помещичьих доходах. В сущности, владельцем душ Пушкин не был. Перед женитьбой он получил от отца 200 душ крестьян в сельце Кистеневе. По «записи» Пушкин мог пользоваться доходами, мог заложить свои души, но он не имел права ни продавать, ни отчуждать их. Пушкин ввелся во владение своим имением и немедленно заложил в Опекунском совете свои души за 40000 руб. ассигнациями; на серебро, по тогдашнему курсу, эта сумма составляет 11428 руб. 58 коп. Прошу заметить, что в дальнейшем все цифры приводятся в ассигнациях, и при переводе их на серебро надо принимать один серебряный рубль за 3 руб. 70 коп. ассигнациями. Заклад Кистенева был самым крупным актом помещичьего хозяйствования Пушкина, и эти сорок тысяч были единственным крупным профитомI Пушкина-помещика. Пушкин сам не вел хозяйства, и его помещичьи доходы ограничивались оброками, которые выплачивали барину его крестьянские души. Помещичье хозяйство Пушкина обследовано мной в книге «Пушкин и мужики», и я позволю себе ограничиться выводами. У Пушкина было 200 душ, разбитых на 95 тягол, т. е. платежных единиц. Весь оброк должен был бы составить 4500 руб. в год, но кистеневские мужики ни разу не заплатили такой суммы; так, за первый год (1831) Пушкин получил всего 3600 руб.; за 1833-й почти столько же. Крепостными доходами Пушкин пользовался недолго, всего четыре с небольшим года. Весной 1835 г. он уступил доходы со своих кистеневских мужиков сестре, доходы, определявшиеся суммой, вряд ли большей 2000 руб. Итак, в среднем Пушкин имел с мужиков около трех тысяч ассигнациями в год. Капля в море при пушкинском бюджете!II На помещичьи доходы Пушкин не жил, и к 1836 г. этот источник средств существования прекратился.

II

«Царское жалованье» – второй источник средств существования, гораздо щекотливее первого. Служба Пушкина была абсолютно номинальная, и оклад его не был зарплатой чиновника, а действительно был жалованьем от царя. Цепь зависимости от Николая, которой был скован Пушкин, имела много разнообразных звеньев, и, в конце концов, царь соблаговолил даже позолотить их. Я остановлюсь на отношениях материальной зависимости Пушкина от императора Николая. Начало их восходит к женитьбе Пушкина. В 1831 г. он женился и в мае этого года поселился с молодой женой в Царском Селе; сюда же в июле переехала царская семья, двор и Жуковский, наставник царского сына. Уже 22 июля 1831 г. из Царского Села Пушкин писал другу П. А. Плетневу: «Скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами)! царь взял меня в службу, но не канцелярскую или придворную, – нет, он дал мне жалованье, открыл мне архивы, с тем, чтобы я рылся и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал: раз он женился и раз он не богат, нужно помочь ему в хозяйстве. Ей-богу, он очень мил со мною»[1025]. 23 июля