Не пойми меня неправильно, это все странно. Однако в Шраме у меня не так уж много свободного внимания, чтобы уделять его простым странностям, которые пока не пытаются меня убить. Я встречала эти руины, но никогда о них не задумывалась. Судя по хрупкости книги, остальные – тоже.

Кроме, по всей видимости, Лиетт.

– Это труд вольнотворца, Слабой-Отрады-Умирающей-Вдовы, – произнесла Лиетт. – Она посвятила жизнь изложению истории тех, кто заселял Шрам до нас. То, что ей удалость накопить столь мало сведений, свидетельствует о сложности задачи. Однако ей удалось точно установить возраст этих руин.

Лиетт просияла так, как делала всякий раз, когда вот-вот и распутает загадку. Или когда видит собаку. Она все это до хера обожает.

– Руины восходят к периоду более пяти сотни тысяч лет назад. Видишь? – Лиетт указала на какаху. – Эта сущность – из Древних!

Я тогда глянула на него.

– Так ты себя называешь?

– Нет народа, что нарекает себя с подобной вычурностью, однако ежели сие доставляет вам радость, не стану лишать столь ничтожного удовольствия.

Я рассеянно задумалась, не упоминается ли в той книге, что Древние – те еще мудилы.

– Однако ваши сведения верны. То сооружение возведено нашей рукой.

– Невероятно, – прошептала Лиетт, затаив дыхание. – Кто его построил? Который из вас? Как вы это сделали?

– Не имеет значения.

– Что? Как не имеет? Мы еще даже не затронули их функцию!

– Не имеет значения по той же причине, что не имеет значения и функция. Мы пожелали узреть его там – и оно явилось. Мы пожелали, дабы оно нам послужило – и оно послужило. Мы выдернули его, целое и совершенное, оттуда, где оно стояло, и поместили туда, где ему необходимо быть.

– Но как… как это возможно? Посредством магии?

– Ежели вам так угодно. Мы не назвали словом то, что делали. Мы просто творили. Мы просто были. – Глаз Старейшего сощурился. – И когда сего стало недостаточно, мы просто перестали быть.

Лиетт хотела дальше расспрашивать, судя по тому, как едва не выпрыгивала из туфель. Мне же опыт подсказывал, что любой, кто говорит полной загадок чушью, склонен выложить все, и неважно, спросишь ты его или нет.

– Когда сей мир был юн…

Видишь?

– Мы мало отличались от вас. Мы стремились копить знания, понимать землю, по которой ходили, воздух, которым дышали, звезды, на которые взирали. Тогда нас еще тревожили подобные пустяки, и нашим источником знания была погоня за сей ничтожностью. Мы нашли возможность противиться возрасту, освободиться от голода и похоти, отбросить слабости в нашем стремлении знать все. И однажды… мы просто узнали.

– Все? – поразилась Лиетт шепотом, сморщив нос. – Невозможно.

– Все невозможно. Пока не перестает таковым быть. Для нас не было невозможного. А когда оно иссякло, иссякла и нужда здесь оставаться. И мы вознеслись.

– Вознеслись… – Я сощурилась. – Куда?

– Мы не называем словом то, куда отправились. Сие для нас неважно. Со временем мы узрели, что оно не так уж далеко от этого мира, как нам казалось. И с течением времени мы осознали, что оно до боли близко. Вскоре нас уже достигали шепотки без губ, нам являлись видения не наших жизней.

– Наших, – прошептала Лиетт. – Вы видели нас. Ваш мир настолько близок?

– Ближе. Когда настает должный час, и когда нас призывают, мы способны даже перейти.

Я распахнула глаза. Дыхание застряло в горле и кончилось.

Осознания хлынули одно за другим, словно река стылой крови: вот ужас, приходящий с этим голосом, вот пустота его взгляда, вот жуткое ощущение чего-то знакомого, которое охватывало меня при его виде. Я знала, что это. Я с ним сражалась. Эта дрянь чуть меня не убила. Дважды.

Я вскинула руку, схватила Лиетт за плечо. Рывком оттащила ее назад, – она вскрикнула, – сама встала между ней и склянкой. Лиетт бросила на меня полный ярости взгляд, но это я переживу. Куда спокойнее, по крайней мере, чем если ее разорвет на части эта дрянь.

– Сэл! – рявкнула Лиетт. – Ты что творишь?!

– Защищаю тебя, – отозвалась я. – Беги отсюда, пока оно не шелохнулось.

– Это излишне, – подал голос Старейший.

– Вполне согласна, – добавила Лиетт. – Что ты думаешь…

– Да ни хера я не думаю, – ощерилась я, развернувшись к ней. – Я знаю, что он такое. – Я ткнула в Старейшего пальцем. – Пусть и самый мелкий, кого я видела, но сраного Скрата уж точно отличу.

Я почувствовала, как Лиетт позади меня съежилась. Услышала, как иссякло ее дыхание. Поняла, что какие бы возражения Лиетт ни успела надумать, они канули в небытие.

Потому что когда дело касается Скратов, слишком бурной реакции просто-напросто не бывает.

Мы знали немного: они являлись откуда-то, извращали действительность одним своим неправильным, неестественным вдохом, носили людей как одежду и столь же быстро сбрасывали. То есть все, что мы узнавали, изучая оставшиеся после них части тел.

Мы знали, что их способен призывать в наш мир лишь узкий круг избранных – и он стал еще у́же, когда я прикончила Враки. Мы знали, что Скраты способны существовать только в теле носителя-человека. Их нельзя остановить, убить, заключить, увещевать, подкупить, соблазнить или сделать еще что-то, что не приведет к разрыванию всего на их пути.

Теперь, наверное, мы знали еще и то, что они умеют… что там, мать его, сейчас делает Старейший.

– Это правда? – прошептала Лиетт. – Старейший, вы…

Глаз на мгновение дрогнул.

– Да.

– Вот, поняла? – Я потянулась к банке. – Мы в который раз могли сэкономить драгоценные время и силы, если бы ты просто дала мне вышибить из него всю дурь с самого начала. Приоткрой окошко, а?

– И нет, – вдруг вмешался Старейший. – Для ваших глаз мы не разнородны. И все же между мной и тем, что являлось ранее, прослеживается различие.

Хорошее замечание. Однако я уже так завелась мыслью уничтожить дрянь, а потому…

– Погоди, – Лиетт, очаровательная маленькая заноза в моей заднице, схватила меня за руку. – Что вы имеете в виду?

– Ваши сердца бьются, гонят по венам кровь, толкают вас к действию. Так же, как у любого зверя. И все же вы не одно с птицей или кошкой, верно? – Старейший казался самодовольным, если глаз на такое вообще способен. – Здесь тот же принцип. У нас и Скратов общее происхождение. Мы не полнородные братья.

– Но если Скраты приходят только по зову, – зашептала Лиетт, – как сюда попали вы?

– Лиетт, не говори с ним, – предупредила я.

– Все просто. Меня изгнали.