как его любил я. За жизнерадостность, за глубокое, природное умение создавать уют в нашей жизни, за говорок, за неистребимый оптимизм, трудолюбие.

Впрочем, нет. Мы все, втроём его любили, Творцы же его боялись. Хорошо, что я его встретил, теперь шансы наткнуться на кого-то из них резко сошли на нет.

Я как-то мельком слышал разговор двух Творцов, которые взахлёб друг другу рассказывали, что дядя Вано для них сотворил, и «это было просто оно, великолепное, истинное, однозначное оно!» Дядя Вано был их спасителем, но дай ему хоть повод на тебя рассердиться, и кара была беспощадна, дядя Вано просто переставал с таким разговаривать. Дня на три. Не меньше. Творцы каждый раз подходили к нему с трепетом, без лишней необходимости не беспокоя. Он же их всех мог раскусить с полувзгляда. Если и был человек на Изолии, которого я действительно был не против сейчас повстречать, так это был дядя Вано.

Я помахал рукой, ускоряя шаг.

— Не ожидал тебя больше здесь увидеть, Рэд, ох, порадовал ты меня!

— Здравствуй, дядя Вано! И я не ожидал, иду себе по делам, а тут ты…

Он отогнал совсем уж захмелевшего от общения с ним «монтажника», протянул мне приветственно руку.

— Опять ты меня так называешь, а ведь знаешь, что мне не нравится! Нехорошо!

Его рукопожатие я тоже ценил — в меру крепкое, шершавое, ладонь широкая, теплая и уверенная.

— А как иначе, тебя так пол этого сумасшедшего мира называет!

— Ох уж… и на счет «не ожидал» ты всё врёшь, где же мне ещё быть, как не тут? Забыл просто про меня в своих скитаниях… я тебя сколько не видел, страшно подумать. Достали тебя Творцы вконец — разочаровался ты в этом мире, да? Я же вижу, неспроста всё.

Вот вам пример.

— Никак нет, просто служба. Другая Галактика не ближний свет.

Дядя Вано знал, что раньше это нам не мешало. И взгляд его был твёрд, хотя и светился незаданным вопросом.

— Понимаю. Ну, пошли, провожу. Тебе ведь в «Глобус»? Поговорим по дороге, чего время терять. Хоть и отпущено его нам много, да только зачем зря транжирить?

Неуловимым движением дядя Вано распустил свою механическую свиту, и мы направились дальше. Снова подул ветерок, принесший лёгкий запах йода и соли, на этот раз со стороны залива.

— Как у тебя жизнь?

— Да как она может быть у погрязшего в делах с ног до головы. Меня все эти последнее время просто со свету сжить вознамерились.

И огляделся вокруг, словно кто-то вокруг уже принялся его «изживать», но люди проходили мимо, не оборачиваясь на нас, вели какие-то свои нескончаемые разговоры, задирали вверх головы, что-то разглядывали, изредка смеялись. Я не заметил поблизости ни одного Творца.

— Дядя Вано, как ты вообще здесь живешь? На моей памяти не было ни одного инопланетника, который был бы в здравом уме и смог бы при этом прожить здесь больше пары-тройки лет. Они же невыносимы.

И его дежурная ухмылка в ответ. Мы отнюдь не в первый раз вели этот разговор.

— Ой, Рэд, что мне тебе сказать. Творцы… это только так называется, а на самом деле их имя — Маленькие Дети, или Поставь Всё С Ног На Голову, или Что Мне С Вами Поделать… ну и я вроде как приглядываю за ними, космос знает, как они меня с ума не свели. В последнее время особенно. Этот, пухлый такой… ну, ты его знаешь… Митрон! Вот. Этот рыжий стервец нынче всё время в депрессии пребывать изволит, то так ему не так, то сяк не эдак, как на душу положит. Бывает, с самого утра каждый день меня тиранит.

— Вот ты говоришь «космос знает». Внепланетники не любят это выражение. Космос ничего не знает, дядя Вано. Там пусто и холодно.

— А ты почём знаешь, вот ты облетал половину Вселенной, а такой простой вещи понять не можешь… Ты знаешь, значит космос знает.

Я похлопал дядю Вано по плечу. Не хотелось развивать старые дискуссии. Не до того. Вспомнили и ладно.

— Всё из-за Премьеры?

— Угу. Всё из-за неё. У господ Творцов крыша едет, когда сроки подходят. Зритель, он весь как ты, ждать не станет, враз томатами закидает.

Я благодарно усмехнулся. Да уж. Зритель. Творцы зрителей не жаловали и за глаза называли «болванами».

Мы уже вышагивали по широким ступеням, ведущим к десятиметровым воротам служебного входа. Громада «Глобуса» нависала над нами, но в этот раз я не почувствовал привычного трепета, что рождался во мне раз за разом в те, прошлые визиты.

— Тебе, Рэд, куда?

— Вроде бы, третий репетиционный, я точно не знаю.

— А.

Кажется, он и правда не знал, только теперь догадался. Загадка решалась банально. Добродушное широкое лицо словно сморщилось, пытаясь найти решение, которого не было. А я был для него непроницаем, и подсказать не спешил. Я же не Творец. У меня нет ни для кого готовых сценариев.

— Значит, вот как вышло…

— Война закончилась не для всех из нас.

Дядя Вано снова пристально заглянул мне в глаза.

— У меня сейчас дела. Заглянешь ко мне в каморку потом? Поболтаем, а то, может, и на рыбалку потом съездим, как в старые времена…

Он всё понимает.

— Да какая же у тебя каморка, дядя Вано, там же целый сборочный цех поместится! Что ты прибедняешься, в самом деле! Конечно, зайду, как я без тебя.

И улыбнулся. И он мне. Нет, всё-таки, хорошо, что я его встретил. Если и был у меня на этой безумной планетке настоящий друг, это был он, дядя Вано.

Только я отошел на пару шагов, как вокруг него тут же сгрудились невесть откуда взявшиеся автоматы. Снова в родной стихии. Мне всегда было любопытно, откуда он родом. Что не с Изолии — точно, и я бы не очень удивился, если бы мне кто-нибудь сказал, что он с самого Силикона, с подобными талантами.

Ладно, надо думать над тем, зачем я сюда пришёл.

Огромные залы «Глобуса», освещенные с помощью сложнейшей системы световодов наподобие древних храмов. Повсюду под немыслимыми углами падали колонны солнечного света, создавая невероятные эффекты. Лепные потолки, мозаики невероятных оттенков, вычурные изгибы стен… всё это только давило на меня, не позволяя толком собраться с мыслями. Мне плохо, по-настоящему плохо, но я обещал, и выполню обещанное.

Я заметил