среди африканцев… Умертви меня опиумом… И я возблагодарю тебя, о человек! Я буду звать тебя лучшим другом Тимофея Мак-Шануса.

Бедняга! Я засыпал уже, а стоны его еще раздавались у меня в ушах. Голос его звучал мне упреком, когда я проснулся. Это было, я думаю, около трех часов утра. Рассвет забрезжил на небе, покрытом черными тучами. Раскачивание лампы, висевшей на медных кольцах, свист ветра за стенами моей каюты указывали на то, что ураган несколько уменьшился. Я спросил Мак-Шануса, не он ли разбудил меня; он ответил, что сюда приходил капитан и звал меня наверх.

— Высади Тимофея Мак-Шануса на берег, пусть негры сожрут его, — сказал он и продолжал почти со слезами на глазах: — От меня ничего уж больше не осталось. Я теперь — пустой барабан, годный только для потехи. Похорони меня там, где растет трилистник… Скажи при этом что-нибудь о превратностях судьбы, преследовавшей того же самого Мак-Шануса!

Я старался, насколько мог, развеселить его и затем отправился на палубу, куда меня звал капитан. Авель, квартирмейстер, стоял у штурвала, а наши офицеры вместе с капитаном — на мостике. Море все еще волновалось, но ветер значительно стих. Небо с подветренной стороны было покрыто темными грозовыми тучами, но на востоке уже прояснялось. Поверхность волнующегося моря светилась чудными оттенками — золотистые, серые и зеленые полосы переплетались между собой самым причудливым и чарующим образом. Волны все еще подымались высоко, но сила их натиска была теперь значительно меньше, и хотя по-прежнему шел дождь, но он слабел с каждой минутой. Все это я заметил сразу, как только вышел из люка. Но зачем капитан Лорри звал меня? Я узнал об этом, только очутившись с ним рядом на мостике.

Он протянул мне свою холодную как лед руку и помог взобраться на лестницу. Стоявшая там небольшая группа была, как мне показалось, слишком испугана, чтобы говорить. Лорри указал мне рукой на плывущее под парусами судно, которое сильно раскачивалось на волнах приблизительно в полумиле от нас. Подзорная труба, которую он мне сунул в руку, мало помогла мне, так густо покрывались брызгами ее стекла. С первого взгляда я заметил только, что судно имеет четыре мачты, что оно необычайной величины и, по-видимому, хорошо выдерживает ветер, несмотря на то, что мачты его обнажены. Что касается остального, то оно походило на любое судно, отправившееся из Европы «вниз за экватор» и теперь возвращавшееся обратно мимо мыса Горн.

Я сказал об этом Лорри и снова занялся наблюдением за незнакомым судном. В нем было, несомненно, что-то странное. Но что это было такое — не мог бы сказать и человек, живущий постоянно на море.

— Ну-с, Лорри, что теперь нам делать с ним? — спросил я капитана. Не знай я его так хорошо, я усомнился бы в его здравом уме после данного им ответа:

— Я думаю, что это именно то судно, сэр, которое вы ищете.

Я поднял подзорную трубу и навел ее на палубу плывущего судна. Ни единой живой души не было там. Можно было подумать, что оно брошено и случайно попало в великую Атлантическую пустыню. А между тем, судя по его движению, оно держалось определенного курса. Сзади я заметил ясный след, какой обыкновенно оставляет гребной винт. На носовой части судна находились какие-то черные предметы, очертаниями своими походившие на пушки.

— Это парусное судно, Лорри, — сказал я, — и, однако, не парусное.

— Далеко до этого, сэр! Совсем не парусное.

— Не думаете ли вы, что оно снабжено вспомогательной машиной?

— Я думаю, что на нем достаточное количество рук, годных для службы на минном крейсере. Пушки на передней и задней части, а посередине — большая бочка с жиром. Все мачты, сэр, фальшивые. Судно это снабжено хорошими машинами, и мы должны благодарить Бога, что у нашей яхты более быстрый ход. Не будь волнения на море, они палили бы уже в нас.

— Вы думаете, Лорри?

— Так же верно, как голубое небо над нами, сэр, судно это могло бы потопить нас, подойди мы к нему ближе. Я говорю вам то, что вижу глазами опытного моряка. Десять минут назад мы внезапно увидели его сквозь туман. На корме его было пятьдесят человек, а одного они выкинули за борт. Звук выстрела из ружья привлек мое внимание. Я увидел на шканцах группу матросов, которые хладнокровно расстреляли какого-то человека. Они бросили его за борт и тут увидели нас. Что случилось тогда? Все они скрылись с наших глаз, как пауки в свои паутины. Судно управляется, но как — одному Богу известно. Оно держится вблизи нас, желая узнать, кто мы такие. Я послал им сигнал, но мне не ответили. Что мне делать, сэр?

Я ответил ему не колеблясь:

— Вы двинетесь полным ходом вперед, Лорри, теперь же, сейчас, и пусть яхта делает, что может.

Он отдал приказание машинистам, и «Белые крылья» понеслись по океану по направлению к экватору. Мы не говорили ни слова. Не успел пробить колокол, как ядро из пушки, замеченной зорким глазом Лорри на палубе неизвестного судна, полетело нам вдогонку. Оно упало вперед нас — безрассудная и бессмысленная угроза, которую, однако, судьба могла бы направить к нашей гибели. За этим ядром последовали второе и третье. Мы стояли как зачарованные; брызги слепили нам глаза, а чудовище-море посылало целые потоки воды к нам на палубу. Попадут ли в нас, или мы скроемся под покровом бури? Мы неслись наперегонки со смертью и считали минуты, которые приближали нас к спасению. А жизнь нашу спасти могла только яхта.

Странное преследование это продолжалось, я думаю, целых десять минут. Кончилось оно раньше, чем мы полагали, только благодаря быстроте «Белых крыльев» и силе ветра, бушевавшего кругом. Мы находились теперь в хвосте урагана, на внешней окраине циклона. Моментально охватил он нас, и на поверхность моря спустился ночной непроницаемый мрак. Бушующие волны, сердито вздымающие свои пенистые гребни, с глубокими и темными впадинами между ними, неслись к северу, громоздясь, точно башни, и угрожая нам разрушением, то подымая нас на верхушку гребней, то швыряя вниз, в глубину. Страшны были свист и вой ветра. Невидимые армии воздушного эфира