Сулак в Дагестане (Канивец В.И., 1959, с. 33–35; Мунчаев Р.М., Сарианиди В.И., 1964, с. 97; Чеченов И.М., 1969, с. 30, рис. 9; 1984, с. 196 и след.; Мизиев И.М., Бетрозов Р.Ж., Нагоев А.Х., 1973, с. 22, 23, рис. 12, 13; Бетрозов Р.Ж., 1974, с. 4, 13, рис. 2; Николаева Н.А., Сафронов В.А., 1980, с. 36 и след; Бетрозов Р.Ж., Нагоев А.Х., 1984, с. 56; Батчаев В.М., 1984, с. 116 и след; Мунчаев Р.М., 1986, с. 33, 34).

Таблица 74. Памятники эпохи бронзы Пятигорья и Прикубанья.

1–3, 7, 9 — Кисловодск, «Три камня» (1 — курган 4; 2, 3 — погребение 8 этого же кургана; 7 — погребение 6 того же кургана; 9 — погребение 7 того же кургана 4); 4, 5 — Пятигорск, колония Каррас, погребение в кургане 1; 6 — Пятигорск, Константиновское плато, курган 1.

Предметы: 8, 10, 16, 17 — из Кисловодска («Три камня», курган 4, погребение 5–8); 11 — ст-ца Петропавловская; 12 — хут. Зубова; 13, 14 — хут. Кру на р. Ульке; 15, 18, 19 — Пятигорск (15 — колония Николаевская; 18 — Константиновское плато, гробница 2 в кургане 1; 19 — случайная находка).

1–5, 7-10, 16, 17 — работы Д.Я. Самоквасова; 6, 18 — по И.С. Гумилевскому; 11–14 — по Н.И. Веселовскому; 15 — по А.М. Тальгрену (2–5, 7, 9, 11, 12, 15, 19 — без масштаба).

Наиболее ранние предметы, которыми пользовались племена северокавказской общности, довольно близки вещам (по форме и декору) майкопской культуры. Таково сходство основных форм сосудов (Марковин В.И., 1960б, с. 112, 113, рис. 48). Шнуровой узор, очень характерный для керамики эпохи развитой бронзы, начинает встречаться еще среди посуды майкопской культуры в виде оттисков, напоминающих елочку (Нечитайло А.Л., 1978а, с. 30, 32, 34, рис. 12, 4; Кореневский С.Н., 1993, с. 145, рис. 37). Посоховидные булавки, хорошо известные по новосвободненскому вещевому комплексу, встречаются иногда вместе с молоточковидными булавками (Кисловодск, раскопки Филиппова в 1913–1914 гг. См.: Марковин В.И., 1960б, с. 40, 114, рис. 10, 7–9). Вряд ли стоит здесь говорить о том, что бронзовые проушные топоры развитых форм типологически связаны с более ранними топорами майкопской культуры (Кореневский С.Н., 1981, с. 24, 25, 36–38). Многие из металлических предметов северокавказской общности «связываются или прямо выводятся из металла майкопской культуры» (Черных Е.Н., 1966, с. 40).

Однако, бесспорно, становление культуры северокавказской общности нельзя рассматривать только как дальнейшее развитие одной майкопской культуры. Определенное влияние на ее формирование имели и степные племена, в первую очередь катакомбной культуры. Скорее всего, уже упоминавшиеся молоточковидные булавки, отлитые в металле, имеют своими прототипами костяные изделия, часто встречаемые в степных курганах (Milojčić V., 1955, s. 241; Латынин Б.А., 1967). Так, из окрестностей Кисловодска происходит грубо отлитая бронзовая булавка, напоминающая наиболее ранние костяные изделия (Королев В.К., 1962, с. 264, рис. 1). Известны также случаи совместного нахождения костяных и металлических булавок (курган у с. Благодарного).

Несомненно, на формирование культуры племен эпохи развитой бронзы имели определенное воздействие и носители куро-аракской культуры. Влияние их особенно заметно в резком членении профиля некоторых видов керамической посуды, декорировании ее налепным орнаментом, наличии «просверленных» (полушаровидных) ручек, резкого членения профиля сосудов и т. д. Степное и куро-аракское влияние для основных регионов общности вряд ли было ведущим. Здесь оно лишь дополняло основную линию развития, связанную с носителями майкопской культуры. Эту линию мы считаем генетической, хотя, конечно, можно рассматривать сходство культуры племен, входивших в северокавказскую общность, с майкопской культурой лишь как результат сосуществования древнего населения на определенном этапе (Черных Е.Н., 1966, с. 40).

На Северном Кавказе эпоха развитой бронзы представлена в основном курганными и грунтовыми могильниками. Поселения этого времени изучены весьма слабо. Это незначительные культурные слои с находками у селений Этоко, Лесгор, Светловодское, Зольское в Кабардино-Балкарии, у ст. Змейской в Северной Осетии, возможно, у сел. Алхасте в Ингушетии (Крупнов Е.И., 1948а, с. 12; Деопик Д.В., Крупнов Е.И., 1961, с. 12; Чеченов И.М., 1969, с. 20, 21). В Ставропольском крае также имеются остатки древних поселений у сел. Казинка (урочище Шияновы Кучи) и возле сел. Пелагиада (Шахтерская балка). Здесь были обнаружены каменные топоры и керамика (Нечитайло А.Л., 1964, с. 308–310, рис. 1, 2; Охонько Н.А., 1988, с. 248). Исключение составляет жилой комплекс, обнаруженный в сел. Былым у р. Баксан (Кабардино-Балкария). Квадратная постройка (8×8 м) из бревен стояла на каменном фундаменте. Внутренними перегородками она делилась на три части. В самом крупном отсеке обнаружены два очага и трапециевидный жертвенник, расположенный между ними. Постройка была ограждена мощной оборонительной стеной. Найденные при раскопках обломки керамики и другие предметы характерны для памятников северокавказской общности (Батчаев В.М., 1986, с. 57–65).

Наиболее ранние погребения этого времени, кроме упоминавшихся, встречены в основном в западной части региона. Таковы захоронения, сохраняющие отдельные древние, «майкопские» черты погребального ритуала: южную ориентацию, посыпку дна могилы галькой, сильную окрашенность костяков, иногда обкладку захоронения деревом. Такие могилы обнаружены в курганах, исследованных у г. Армавира, поселков Александровского, Геймановского (близ ст-цы Тенгинской), станиц Келермесской, Казанской, Северской, Новосвободной, Петропавловской, хуторов Зубова (близ ст. Марьинской), Кру на р. Ульке (ОАК за 1900 г., с. 43; ОАК за 1901 г., с. 68; ОАК за 1902 г., с. 86–89; ОАК за 1904 г., с. 95; ОАК за 1907 г., с. 9, 89).

В ходе дальнейшего развития культуры местных племен происходит отход от обрядности майкопского типа и появляются новые ритуальные черты: умерших хоронили не только в скорченном положении, но и с вытянутыми конечностями, ориентируя их на запад, восток и даже в северную сторону. Таковы погребения, обнаруженные Н.И. Веселовским в кургане у пос. Праздничного (ОАК за 1903 г., с. 75–77), у ст-цы Новолабинской (ОАК за 1899 г., с. 43, 47) и др. Особенно интересно погребение 1 кургана 5 на р. Ульке. Здесь в вытянутом положении лежали останки подростка, головой он был обращен на север. У его ног найдена красная охра. Сопровождающий инвентарь состоял из глиняных и алебастровых статуэток, миниатюрного сосудика, глиняного предмета, отдаленно напоминающего «повозочку», четырех посоховидных булавок, медных подвесок и бус, а также трубочек, свернутых из листочков меди и обломков керамики (табл. 75, 1-11) (ОАК за 1909 и 1910 гг., с. 152–154). В этом захоронении, вызвавшем в свое время оживленный интерес (Веселовский Н.И., 1910, с. 7; Городцов В.А., 1910б, с. 89 и след.), ярко сочетаются «северокавказские» черты с «майкопскими» — так, булавки, бусы и трубочки близки поздним майкопским комплексам, а керамика и, главное, вытянутое положение умершего указывают на инокультурную принадлежность погребения. Ульские статуэтки, привлекшие