– Мам, мы сидели тихо, – вторил среднему сыну младший. Да, все верно, за последние десять лет Ира умудрилась родить троих. Джабай был в восторге, сама Ира считала себя сумасшедшей.

Честно говоря, она никогда решилась бы на что-то подобное. Но в этом мире и беременность, и роды проходили в разы легче, чем она помнила. Возможно, сказывалось то, что их с Джабаем дети рождались небольшого размера. Поначалу Ира думала, что это как-то скажется на их развитии, но потом стало ясно, что младенцы, родившиеся крохотными, очень быстро росли, по крайней мере в первые месяцы. Точно так же, как дети ящеров.

Сама беременность тоже протекала значительно легче. Конечно, Иру иногда тошнило, она испытывала различные трудности со своим телом, но все это никогда не доставляло ей слишком больших проблем.

– И ты туда же, Даниил, – Ирина изобразила на лице разочарование. Младший сын был самым послушным. У него был ее характер. Тихий домашний мальчик, любящий послушать рассказы матери.

Вообще, три сына заметно отличались по характеру.

Старший, Никита, был натуральным хулиганом, но злости в нем не было. Он любил шалить и лезть туда, куда лезть было категорически запрещено. Хитрый и пронырливый, он мог пробраться в любую щель, как самая натуральная змея.

Средний сын, Ярослав, будто впитал в себя былинную силу. Мальчик был добрым, рассудительным, спокойным и прирожденным защитником. Обожал своих братьев и родителей, решив, что защита семьи лежит не только на плечах отца.

Даниил, самый младший, которому не так давно исполнилось пять лет, имел кроткий и всепрощающий нрав. Он любил тихие вечера и рассказы. Ласковое солнышко, которое всегда хотелось обнять и поцеловать.

Вот только даже он не мог избежать влияния братьев. Поглядите, такой малыш, а уже пищит, покрывает братьев. Где это видано?

Дети впитали в себя черты обоих родителей. И это касалось не только личностей, но и примечательной внешности.

Все трое не имели хвостов, пойдя в этом в мать. Их кожа была такой же светлой, как у Иры, но на ней отчетливо выступал зеленоватый рисунок, более темный на спине и шее и светлый спереди.

Колени они тоже взяли у Иры, а вот сила, ловкость и скорость полностью были переняты у отца. Ирина иногда даже терялась, когда понимала, насколько сильными были ее дети. Поднять одной рукой валун весом в двадцать килограммов было для них просто пустяком!

Сейчас Ира вела дневную школу. Да, она не могла обойти стороной такую вещь, как письменность.

В остальном их жизнь не слишком изменилась. Племя постепенно развивалось. Мышление ящеров медленно, но верно менялось. Они давно уже могли придумывать что-то самостоятельно, не боясь экспериментировать и искать лучшие пути.

За это время к их порогу несколько раз добирались другие племена, но Джабай не пускал их в долину. Хотя от торговли не отказывался.

Понятно, что диким ящерам нечего было им предложить, кроме шкур и мяса. Все это Джабай и сам мог достать.

Вот только имелось кое-что, из-за чего Джабай не мог полностью изолироваться от других племен.

Новая кровь.

Племя не могло позволить себе полную уединенность. Пускать чужаков к себе домой Джабай не хотел так же сильно, как и отдавать ящереан своего племени. Но никто не мог запретить ему брать чужих женщин. Не для себя, конечно.

Ира кровожадно усмехнулась. Пусть только попробует.

Чужаки всегда пытались отдать им за превосходные товары больных или сильно раненных ящерок, которые были для постоянно кочующего племени обузой.

Джабай забирал всех. Те, кто мог вылечиться, делали это, а потом спокойно жили, выбрав себе мужа. А смертельно больные просто доживали свои дни в спокойствии. Правда, перед тем как попасть в долину, ящерки должны были пережить двухмесячный карантин за пределами поселения. Это требовалось для того, чтобы понять, что их болезнь не заразна и не принесет в племя беду.

Если какое-то племя и хотело на них напасть, то вид ящеров верхом на шиподраях и тираннозаврах отбивал это желание, как и тяжелые зубастые дубинки, которыми воины мастерски владели. А уж прилетающие из-за кустов тонкие палки со смертоносными наконечниками и вовсе приводили чужаков в ужас.

Люди тоже не были забыты. Время от времени племя поглядывало на противоположный берег. Пару раз Джабай даже ходил туда, но с людьми не контактировал, решив, что не желает выступать в роли божества.

Так они и жили: тихо, мирно, развиваясь все больше и больше.

– Сидите тихо, молодые люди, – строго произнесла Ира. – А сейчас мы запишем еще несколько слов. Будьте внимательны, завтра я спрошу с каждого и попрошу повторить то, что я говорила сегодня.

Ощутив легкий толчок, Ирина рефлекторно положила руку на живот.

Да, она была снова беременна. Ира искренне считала, что полностью лишилась разума. Вот только все равно была счастлива.

Заметив краем глаза движение, Ирина подняла взгляд и увидела идущего к ним Джабая.

Он улыбнулся ей.

Она улыбнулась ему.

…

На этот раз точно будет девочка!

Эмма поправила край юбки и со вздохом устроилась удобнее.

С тех пор как ей начали сниться странные сны, она толком не высыпалась, поэтому сильно уставала. Вот только других совершенно не волновали ее трудности. Мир по какой-то причине не переставал двигаться вперед.

О, она очень бы хотела, чтобы все замерло и позволило ей поспать суток пять, не меньше.

Подумав о том, что завтра начнутся экзамены, Эмма поежилась, ощутив холодок ужаса. Она не сдаст!

Все эти сложные термины, длинные слова, законы приводили ее в натуральную панику. И почему она не послушала маму? Сидела бы сейчас делала наброски для рекламных баннеров и многочисленных голограмм. Хорошая, непыльная работа, требующая лишь развитого воображения и таланта рисования. И то и другое у Эммы было.

Она понятия не имела, откуда приходят все эти мысли об удивительных местах, но разбираться не собиралась, предпочитая считать, что это всего лишь буйная фантазия.

Взять, например, ее последние сны…

– Вы меня слушаете, Тодовски?

Эмма вздрогнула, вскидывая глаза. Рядом стоял профессор, глядя на нее неодобрительно, но выжидающе.

Хотелось поежиться. Эмма тревожно сглотнула и торопливо кивнула.

– Да, профессор, – пискнула она, мысленно проклиная свою фантазию, сны, усталость и невнимательность.

– О, правда? – мужчина глянул на нее недоверчиво и даже насмешливо. – Тогда будьте так любезны, повторите последнее, о чем я говорил, – попросил он.

Эмма еще раз сглотнула, стараясь не смотреть в глаза профессора. Ей было неловко. А еще казалось, что он видит ее насквозь. Наверное, так оно и было.