Люк в корпусе одного самого старого челнока, Жука, был распахнут настежь. Всю последнюю неделю он занимался тем, что заменял вакуумные лампы, приводил в порядок камеры и проверял проводку. Теперь все было отлажено, как никогда.

– Какие черти меня только за язык тянули? – сказал себе Том. Его слова эхом отразились от стен бункера.

Он мог бы нанять грузовик, может быть, с полуприцепом. Джой мог бы в этом посодействовать. Подогнать его к бункеру, погрузить челноки и без проблем доставить в Джокертаун. Но нет же, он умудрился пойти к Даттону и пообещать, что сам перенесет их к нему. Ни один джокер больше никогда не поверит ни единому его слову, если он воспользуется услугами службы доставки вместо того, чтобы сделать это самому.

Он бросил взгляд на открытый люк и попытался представить, как полезет в эту темноту, загерметизирует дверь, погребая себя в металлическом гробу, и почувствовал, как комок желчи подступает к горлу. Он просто не мог заставить себя это сделать. Все его существо противилось этому.

Но разве у него оставался выбор? Кладбище старых челноков больше ему не принадлежало. Меньше чем через три недели нагрянет бригада рабочих и начнет расчищать весь этот хлам, скопившийся здесь за последние сорок лет. Если челноки все еще будут лежать здесь, когда начнут разгребать груды металла бульдозерами, сделка сорвется, и у него будут серьезные неприятности.

Том собрался с силами и сделал первый шаг. Ничего страшного, убеждал он себя. С челноком все в порядке, он в состоянии переправить его через бухту, как делал это тысячу раз. Нужно лишь решиться на один последний полет, и все. Один последний раз, и он обретет свободу.

Вся королевская конница и вся королевская рать…

Том опустился на колени, ухватился за верхнюю часть люка и сделал глубокий медленных вдох. Под пальцами ощущался леденящий холод металла. Он пригнул голову и втащил себя внутрь, размашистым движением захлопывая люк за собой. В ушах стоял звон от оглушительного лязга металла. Внутри корпуса царила непроглядная тьма и холод пробирал до костей. Во рту пересохло, и сердце заколотилось от необъяснимого ужаса.

Он попытался на ощупь найти кресло пилота и, почувствовав наконец под руками рваную виниловую обшивку, пополз к нему. Бездонно-черная мертвенная тьма пугала – было такое ощущение, что он находится в пещере в самом центре земли или погребен заживо в могиле. Через щели вокруг люка просачивались слабые лучи света, и этого не хватало, чтобы различить очертания предметов. Где же этот чертов выключатель? Последние модели челноков были оснащены сенсорными пультами управления, встроенными в подлокотники кресел, но в этом старом корыте таких новшеств, разумеется, не было. Том в кромешной мгле шарил рукой над головой и больно прищемил палец, наткнувшись на какой-то металлический выступ. В груди все переворачивалось от ужаса, словно там металось насмерть перепуганное животное. Господи, как же здесь темно! Где же этот гребаный включатель ?

Внезапно он почувствовал, что падает.

Головокружение обрушилось на него, как сбивающая с ног волна. Том ухватился на подлокотники кресла, пытаясь убедить себя, что ему это чудится, но ощущения не уходили. Вокруг него сомкнулась непроглядная тьма. Тошнота подкатила к горлу, и он пошатнулся вперед, сильно ударившись лбом об изогнутую стену челнока. Я не могу упасть, – громко выкрикнул он. Слова эти звенели у него в ушах, когда он все-таки рухнул на пол и теперь лежал, совершенно беспомощный в бронированном склепе. Почти задыхаясь, Том в отчаянии шарил руками по стене, руки скользили по стеклу и винилу, ища выключатель.

Внезапно все телевизионные экраны в кабине вокруг него ожили и засветились призрачным светом.

Пошатнувшийся мир встал на свое место. Дыхание Тома выровнялось. Он уже не падает. Он в целости и сохранности, сидит на полу в челноке, находящемся в бункере, он уцелел после падения в бездонную яму и, самое главное, уже не падает.

Экраны заполнились черно-белыми изображениями. Аппаратура была самых разных размеров и марок, на некоторых экранах изображение отсутствовало, а на одном из них картинка медленно кружилась, но Тома это нисколько не расстраивало. Он теперь мог видеть и больше не падал.

Он нашел пульт управления системой слежения и привел в движение наружные камеры. Изображения на экране менялись по мере того, как он сканировал окружающую остановку. Два других челнока – пустые оболочки – валялись в паре футов от его убежища. Он включил вентиляционную систему и услышал жужжание вентилятора, потоки свежего воздуха потекли по его лицу. Струйка крови заливала ему глаза – он поранился во время приступа паники. Том вытер ее тыльной стороной ладони и тяжело опустился в кресло.

– Ну, хорошо, – громко произнес он вслух. Пока ему все удается. Но отдых – это все же непозволительная роскошь. Надо подниматься в воздух и отправляться восвояси. Из этого бункера, через Нью-Йорк-бей. Это будет его последний полет – что может быть проще? Он дал команду к старту.

Челнок медленно покачнулся из стороны в сторону, оторвался от земли примерно на дюйм и с грохотом обрушился вниз.

Том чертыхнулся. Вся королевская конница и вся королевская рать, – подумал он. Он попытался изо всех сил сосредоточиться и предпринял новую попытку взлететь, которая также окончилась безрезультатно.

Он сидел там, с мрачным видом уставившись ничего не видящими глазами на блеклые черно-белые силуэты на экранах видеокамер, и, наконец, признался себе в том, о чем даже мысли не допускал. Горькая правда, которую он тщательно скрывал от Джоя ДиАнжелиса, Ксавье Десмонда и даже от себя самого, состояла в том, что на самом деле сломался не только челнок.

В течение двадцати четырех лет он мнил себя неуязвимым под защитой своей брони. Том Тадбари еще мог испытывать определенные страхи, сомнения и опасения, но не Черепаха. Его сила, вскормленная этим чувством неуязвимости, год из года росла, но только тогда, когда он находился под защитой челнока.

И так продолжалось до самого Дня Диких Карт.

Они вышибли его прежде, чем он успел это осознать.

Он летел высоко в небе над Гудзоном во время одной из своих спасательных миссий, когда вдруг почувствовал, как неведомая сила, явно направляемая Тузами, пробила его броню, как будто ее и не существовало. Том внезапно ощутил тошноту и слабость. Ему пришлось приложить большие усилия, чтобы не потерять сознание. Он чувствовал, что массивный челнок начал вдруг двигаться рывками по мере того, как ослабевала его концентрация. Перед тем, как в его глазах помутилось, он крем глаза заметил, как сверху вдруг вынырнул мальчишка на дельтаплане. Затем последовал оглушительный хлопок, от которого его ушные перепонки чуть не лопнули, и челнок умер.

Вся аппаратура мгновенно вышла из строя. Камеры, компьютеры, магнитофон, вентиляционная система – все перегорело или перестало работать за какую-то долю секунды. Это был электромагнитный импульс, как он узнал позже из газет, но в тот момент он чувствовал лишь слепоту и беспомощность. В определенный момент он был слишком потрясен, чтобы испытывать страх, и лишь пытался судорожно нащупать сенсорный пульт управления в темноте, чтобы снова включить приборы.