– Черт, вождь. Как он это сделал? Как прокрался в Псово ущелье? И завалил Колпака? Я, конечно, слышал о нем, когда был сопляком. И Мед мне рассказывал. И я видел его в Горниле, как и всех вас. Но черт… Неужели он всегда был такой?

– Нет. – Блажка почесала растрепанные волосы. – Да. Типа того. Не знаю.

Жрику положили в кровать Берил. Пролаза забрался к ней, взял ее за руку. Другие сироты то и дело заходили в комнату из любопытства и тревоги, но Берил не уставала их прогонять. Блажка отвела Певчего в сторону, сообщила ему новости и отмахнулась от вопросов прежде, чем тот успел их задать.

– Не знаю, Печный. Это был он, но больше ничего я пока не могу сказать.

Затем отошла от него и от всех, спустилась к пруду, где обычно купались, и бросала камни, пока под ее ногами не осталась одна только грязь.

И черт возьми, ей стало легче!

Он был жив, он вернулся, именно тогда, когда копыто так в нем нуждалось. Опытный ездок, ловкий боец, не говоря уже о той силе, что навязал ему Зирко. Именно такая сила им требовалась, чтобы победить Краха. Если только Рога не сожгут его заживо за то, что ворвался в их страну ради какой-то своей неведомой херни!

Блажка подошла к самому большому камню на берегу и, отчаянно подняв его над головой, подальше зашвырнула в воду. Громкий всплеск принес ей успокоение. Она стояла и смотрела, как круги расходятся по поверхности воды.

А потом рядом с ней возникла Синица.

– Это был не Крах, – сообщила Блажка. Но, как оказалось, в этом не было необходимости.

– Знаю.

– Это был Шакал. – Блажка не была уверена, что Синица знала и это, но все равно решила сказать. – Он здесь, чтобы вернуть Жрику назад в Страву. Это ясно как день. Потому что ему приказал долбаный Зирко. А Ублажкой при этом называют меня!

– Он заключил сделку.

Блажка фыркнула. Неужели все так просто? Вот только о последствиях этого не скажешь.

– Что с ним будет? Потому что если твой народ не хочет потерять свою большую змею, им лучше хорошенько подумать, прежде чем бросать его в пещеру. Шакал может… хотя кому я говорю, ты же знаешь, какой он.

– Храбрый. Резкий. Неутомимый.

– Он долбаный идиот.

– Цель Акис’накам – поглощать Погань. Все прочее не привлекает ее внимания.

– Тогда что будет?

– Его будет судить Сидящая Молодь. Тебя, как его командира, тоже, наверное, вызовут.

– Я понятия не имею, что им рассказать.

– Лучше всего говорить правду.

– Я о нем целый год ничего не слышала.

– Значит, это и нужно сказать. Мне Сидящая Молодь не позволит там присутствовать. Тебе придется говорить и понимать. Открой рот.

– Только не надо опять. – Блажка скорчила гримасу.

– Нет. Нужно кое-что большее.

Еще больше недовольная тем, как это звучало, Блажка открыла рот. Синица протянула руку и надавила большим пальцем на один из Блажкиных нижних клыков, пока не проткнула кожу. Блажка почувствовала кровь на языке и сглотнула ее, как только Синица убрала руку. Затем закашлялась и пробормотала:

– Черт, ненавижу магию!

Синица оказалась права насчет того, что ее вызовут. Рога вскоре явились и потребовали, чтобы Блажка пошла с ними, вместе со Жрикой. Полурослица очнулась, но была еще слишком слаба.

– Скажи им, она еще не выздоровела, – прорычал Овес, сидевший у ее кровати.

– У нас нет выбора, Овес, – ответила ему Блажка насколько могла мягко.

Жрика села, слегка поморщившись. Затем отмахнулась от Овса, протянувшего руку, чтобы ей помочь.

– Ничего страшного. Хватит уже меня опекать. – Она повернула единственный глаз к другой стороне кровати, чтобы посмотреть на Берил. – Видимо, это у вас наследственное.

Блажка отступила, открыв проход. Жрика вышла из хижины не так уверенно, но старалась этого не показывать. Подниматься по тропе ей будет тяжело. Овес, очевидно, тоже так подумал, потому что явно вознамерился идти с ними. У Рогов было иное мнение на сей счет.

– Только вы, – заявил один из них, указывая на Блажку и Жрику.

Овес владел эльфийским в лучшем случае скудно, но смысл этих слов понял и тотчас ощетинился.

– Попытайся меня остановить.

В таком расположении духа троекровный, наверное, растоптал бы всех провожатых разом, но Блажка преградила путь, положив руку ему на грудь.

– Ты чего это? Хочешь стать как я и развязать войну?

– Я иду с вами, – заявил он, будто капризный ребенок.

– Овес. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось. Слышишь меня?

Задвигав челюстью под бородой, Овес неуверенно переводил глаза с нее на полурослицу и обратно. Его дыхание стало резким и прерывистым.

Блажка тихонько свистнула сквозь зубы, чтобы захватить его внимание.

– Она будет в безопасности.

Он кивнул.

– Как скажешь, вождь.

– Нет. Так говорит Блажка. – Она легонько шлепнула его по щеке.

Овес выдохнул, робко отступив на шаг.

– Скоро увидимся, Идрис, – подбодрила его Жрика.

И они ушли с эльфами. Как только они отошли подальше, полурослица поравнялась с Блажкой.

– Думаешь, мы ему соврали?

– О да, нахрен.

Подъем был не из легких, но Жрика не захотела, чтобы ее несли, поэтому путь выдался долгим. Но наконец они достигли пещеры Сидящей Молоди.

Шакал стоял в центре, без стражи и без веревок. Повреждений на нем не было видно, но это мало о чем говорило. Рога могли пытать его с тех пор, как он покинул ложбину, а дар восстановления, что он получил от Аттукхана, скрыл все свидетельства. Тем не менее Блажка не думала, что они бы так поступили. По крайней мере пока.

Эльфы, которые их сопровождали, указали Блажке и Жрике присоединиться к нему, а сами рассредоточились вдоль стен, обрамляющих вход в зал. Когда Блажка встала рядом с Шакалом, оказавшись между ним и Жрикой, то почувствовала, что он смотрит сквозь нее – на совет, который находился за ней.

Первой заговорила старшая девочка, и обратилась она к Блажке.

– Мы желаем услышать, что ты знаешь об этом вторженце на нашу землю.

– Его зовут Шакал, – ответила Блажка, вняв Синицыному совету отвечать честно и про себя благодаря ее за способность свободно говорить по-эльфийски. – Он из моего племени, но был в отъезде по заданию, что я ему дала.

– И? – проговорила младшая девочка.

– И он не должен был являться сюда.

Слепой мальчик склонил голову.

– А почему явился?