Российское правительство было недовольно, что кабинет Луи Наполеона противодействовал России в планах расширения влияния на Балканах и в Восточном Средиземноморье. Французы активизировали свою политику в отношении святых мест в Палестине и поддержали Османскую империю, когда Россия и Австрия потребовали выдачи эмигрантов — участников венгерской революции. В ответ Николай I добился от австрийского императора Франца Иосифа и прусского короля Фридриха Вильгельма IV согласия сесть за стол переговоров для урегулирования спорных вопросов по Германскому союзу, которые стали камнем преткновения двух государства в ходе революции 1848–1849 годов. При непосредственном участии царя Австрия и Пруссия 16 мая 1851 года заключили секретную конвенцию, по которой обе державы обязались совместно выступить на защиту Германского союза от внешних посягательств[1073]. Естественно, речь шла о притязаниях Франции.

Уже через несколько дней после декабрьского переворота во Франции русский посол в Вене барон Мейендорф встретился с австрийским канцлером князем Феликсом фон Шварценбергом. Посла интересовало, какую позицию займет Австрия, если Луи Наполеон станет императором. Шварценберг ответил, что ради «общего мира и спокойствия в Европе» всем великим державам целесообразно признать титул Луи Наполеона, особенно если Принц-президент провозгласит свою приверженность мирной внешней политике[1074]. Австрия, по словам канцлера, больше всего хотела избежать шагов, какие могли угрожать существующему равновесию в Европе[1075].

На доклад министра иностранных дел Нессельроде об этом разговоре в Вене Николай I наложил следующую резолюцию: «Я вовсе не так понимаю: с той поры, как Луи Наполеон, избранный глава нации, хочет стать государем, он становится узурпатором, потому что божественного права ему не хватает (parce que le droit divin lui manque). Будет ли он завоевателем или нет, это совершенно безразлично, поскольку речь идет о принципе. Он будет государем фактически, но никогда государем по праву — одним словом, он будет вторым Луи Филиппом, только без гнусного характера этого негодяя (l’odieux caractère de се gredin)»[1076].

Как утверждают современные российские историки, «целый год, следуя строжайшим инструкциям из Петербурга, Киселев, возведенный к тому времени снова в ранг посланника, настойчиво, но тщетно пытался отвратить Луи Наполеона от совершения „рокового“ шага — провозглашения империи, убеждая его сохранить республику и остаться президентом. Посланник императора Николая сделался ревностным защитником республиканской формы правления. Разумеется, русские наставления и увещевания только раздражали будущего императора французов, полагавшего, что единственным врагом затеянного им переворота является Николай I»[1077].

В европейских правительственных кругах мало кто сомневался, что следующим шагом после coup d’état станет провозглашение Луи Наполеона императором. В марте 1852 года граф Шварценберг незадолго до своей смерти написал Нессельроде письмо, в котором обращал внимание русского правительства, что не пройдет и года, как Принц-президент примет императорский титул[1078].

В это же время активный сторонник идеи провозглашения империи во Франции Персиньи сказал министру иностранных дел Тюрго, что империя в стране будет «создана в любом случае и неважно — согласится на это Европа или нет»[1079]. При этом сам же министр внутренних дел Франции стал делать все возможное, чтобы «подтолкнуть» Луи Наполеона и общественное мнение к принятию этого шага[1080]. Последующие лето и осень во всех департаментах страны принимались петиции и обращения к главе государства, Государственному совету и другим органам власти с просьбой присвоить Луи Наполеону титул императора и ввести во Франции императорское правление. Персиньи рассылал инструкции местным органам власти, где указывал, как надо себя вести в этой ситуации. Он был инициатором массовых мероприятий и манифестаций, в ходе чего выражались горячие просьбы о создании империи.

14 сентября 1852 года Луи Наполеон начал свое знаменитое турне по стране. По продолжительности и охвату регионов эта поездка оказалась самой насыщенной из всех, в которых ранее участвовал глава государства. Принц-президент побывал в Орлеане, Бурже, Невере, Мулене, Роане и Сент-Этьене. Везде его встречали восторженные толпы с криками: «Да здравствует Император! Да здравствует спаситель Франции!»[1081]

19 сентября Луи Наполеон прибыл в Лион, где на следующий день открыл памятник Наполеону I. В ходе этого мероприятия он выступил с речью и сказал, что Наполеон I «уничтожил старый режим, восстановив все хорошее, что было в нем», и «уничтожил революционный дух, оставив только положительные моменты революции»[1082]. Президент добавил, что на всем пути следования из Парижа его встречали приветственными криками, но осторожность и патриотизм требуют от Франции благоразумия, прежде чем приступить к изменениям. «Мне все еще трудно понять, — говорил Луи Наполеон, — под каким именем я могу оказать самые большие услуги. Если скромная должность президента может облегчить выполнение миссии, которая мне доверена, то я не должен из личной заинтересованности пытаться поменять эту должность на звание императора»[1083]. Когда Персиньи в Париже прочитал речь Луи Наполеона, он подумал, что эти слова главы государства не идут на пользу восстановления империи, и распорядился не печатать в газетах отчет о речи президента в Лионе[1084].