Все трое разразились смехом, от которого у меня зазвенело в ушах. Думаю, это Хьюстон застонал так, словно его пытали звуками гвоздей по доске. Несмотря на то, что он пытался скрыть свой голос, в квартире воцарилась тишина.

Думаю, они тоже его услышали.

Послышались спотыкающиеся шаги, на этот раз торопливые, и мгновение спустя комнату залил свет. Мой взгляд встретился с Брэкстон, которая стояла у двери, все еще держа руку на выключателе, а ее полные губы были слегка приоткрыты. Я смотрел на них, погруженный в воспоминания о том, как они касались моих, пока они не начали двигаться.

— Вы что, издеваетесь надо мной?

Я улыбнулся в ответ на ее приветствие, чтобы заглушить шум в моей голове:

— Привет, детка. Скучал по тебе.

— Убирайтесь.

Проигнорировав ее просьбу, я повернулся к Рику, который развалился в их кресле, надвинув капюшон своей черной толстовки так низко на голову, что я не мог видеть его глаз.

Я представил, что он смотрит на Брэкстон так, словно она была вратами рая, а у него в руках билет в один конец в ад.

Однако я уничтожу его, если он в ближайшее время не начнет отстаивать свою точку зрения.

Медленно сев, он откинул капюшон и… ага.

Именно такой жалкий, как я себе и представлял.

Он прочистил горло, но его голос все еще был хриплым, когда он заговорил, потому что он не произнес ни слова. Ни одной чертовой вещи с тех пор, как она ушла от нас.

— Мы можем поговорить?

— Что еще можно сказать?

В тот момент, когда она задала этот вопрос, ее друзья незаметно удалились, и я возблагодарил Бога за маленькие радости. Прямо в ее тоне появилась первая трещина в броне. Подперев подбородок рукой, я сосредоточился на Рике, потому что если бы я смотрел на Брэкстон… Я бы тоже начал умолять.

И я буду.

Только не сейчас.

Потому что знал, от кого ей нужно было выслушать, а это означало, что я должен дождаться своей очереди. Просто быть терпеливым оказалось труднее, чем я думал.

И надеюсь, что Рик все не испортил.

— Все, — сказал он, вставая. — Начнем с того, что я солгал, и этому нет оправдания. Я должен был рассказать тебе об Эмили. Я мог бы сказать тебе, что не знал, что произойдет между нами, но это было бы просто еще одной ложью. Ты — причина, по которой эти бумаги существовали.

— Значит, я несу ответственность за то, что ты хочешь уйти от своей жены? — она закатила глаза и отвела взгляд как раз в тот момент, когда упала первая слеза. — Просто отлично, Рик. Спасибо.

Уверен, он почувствовал мой пристальный взгляд, но не обратил на меня внимания, медленно приближаясь к Брэкстон, которая все еще придерживала входную дверь. Хьюстон стоял у окна, выходящего на улицу, в то время как я сидел на их потрепанном диване.

— Я должен был уйти от нее давным-давно, но меня это не волновало до тех пор, пока не появилась ты. Эмили перестала быть моей женой в тот момент, когда трахнулась с Кэлвином, — я увидел удивление Брэкстон, когда ее потрясенный взгляд метнулся от Рика к Хьюстону, а затем ко мне в поисках подтверждения. Все моя вина. — Если этого недостаточно, чтобы убедить тебя, — продолжил он, — то прошло уже больше четырех лет с тех пор, как я видел ее в последний раз или получал от нее хоть какие-то известия. Я ей ничего не должен.

— Нет? — бросила вызов Брэкстон, внезапно оттолкнувшись от двери. Теперь она была прямо перед ним, вся в огне и без всякой жалости, в то время как Рик смотрел на нее сверху вниз, умоляя о чем-то. — Тогда как насчет меня? Если не правду, то чего я заслужила? — слезы обильно текли по ее лицу, когда она смотрела на него. Рик не мог отвести взгляд, и я тоже. — Ты обещал, что будешь моим, но ты только притворялся.

Она нарушила его сдержанность, и я напрягся, когда он схватил ее за бедра и притянул к себе. Я расслабился только тогда, когда он просто прижал их лбы друг к другу.

— Во всяком случае, Брэкстон, пожалуйста, поверь, что это не так, — умолял он с закрытыми глазами. — Я не всегда был честен, но в этом я был абсолютно серьезен.

— Почему ты солгал? — она не отстранилась от него, но по ее тону было ясно, что она все еще настороже. Думаю, это был первый раз, когда Брэкстон так высоко возвела свои стены с Джерико. Стена, которую она возвела всего за семь дней, была выше, чем та, которую она возводила семь месяцев. Она только начала впускать нас внутрь.

— Я…

— Не говори мне, — перебила она, когда он попытался заговорить. — Скажи им, — мои брови опустились, когда она кивнула в сторону Хьюстона и меня. — Расскажи им причину, по которой ты все еще колебался оставить свою жену, даже после того, как оформил документы и решил быть со мной.

Рик отпустил ее, и ее мертвый взгляд последовал за ним, когда она без эмоций наблюдала, как он отступает. Его ноги, казалось, подкосились, и он опустился на подлокотник дивана, уставившись в пол. Мы вчетвером ждали в наступившей тяжелой тишине, и я подумал, слышат ли они, как бешено бьется мое сердце.

— Я не собирался оставлять ее, — в конце концов прошептал он так тихо, что я почти ничего не расслышал.

Когда я сел, мой растерянный взгляд метнулся к Хьюстону, который никак не отреагировал. Он был зол, но, казалось, не удивился.

Что, черт возьми, я пропустил?

— Еще разок?

Рик посмотрел на меня, и я был удивлен, увидев в его глазах ту же мольбу, с какой он смотрел на Брэкстон несколько мгновений назад.

— Эмили. Если ее ребенок мой, я не собирался доводить дело до конца. Я не собирался с ней разводиться.

Не могу объяснить, почему я вдруг улыбнулся, хотя в том, что он сказал, не было ничего смешного. Хьюстон отошел от окна, как только я встал, потому что знал, что у меня на уме. Джерико тоже это знал, но не пошевелился, чтобы попытаться защититься, если до этого дойдет.

Он позволил бы мне избить его.

Джерико заслужил каждую сломанную кость и унцию потерянной крови после того, в чем он только что признался, поэтому он позволил бы мне насладиться фунтом плоти.

— Дай-ка мне убедиться, что я все правильно расслышал. Пока