что здесь происходит, самым непосредственным образом. Поэтому прекрати мять писюн и иди за мной.

— Отпусти Лену. И что делать с этим шпионом?

Елисеева театрально закатила глаза и вздохнула. Через мгновение окаменевшая Ленка ожила. Но тело подвело ее, и она бухнулась на траву, уронив свои дурацкие очки. Аглая была права — эта оправа ей совершенно не шла. А еще я заметил, что Ленка плакала — тушь действительно растеклась.

Я бросился к ней, чтобы помочь подняться.

— Уходи, — торопливо сказал я. — Спрячься где-нибудь.

— Хвостов только заберу.

Мне это уже не казалось хорошей идеей. Если бритоголовый напал на наш след раньше, он мог успеть связаться с Глыбой и описать ему расклад. Если так, то они тоже уже знали о Ленке. Я доверял Алтаю — он бы верно оценил ситуацию и попытался ее защитить. Но справится ли один обученный, хотя и травмированный, пес сразу с несколькими здоровенными лбами?

Не справится, особенно если они будут вооружены.

— Давай пока без зверей. Просто уходи в лес, просто схоронись где-нибудь. Если все так серьезно, ты не сможешь их отбить. Только сама угодишь в ловушку.

Ленка яростно замотала головой.

— Быстро ты берешь назад свои обещания!

— Я обещал, что вернусь за вами, и я вернусь. Лена, башкой подумай, дура!

Но ожидаемого эффекта моя тирада не произвела. Вместо того, чтобы собраться, Ленка… разревелась. Да что ж такое!

— Лена, тихо, — обхватил ее лицо ладонями. — Пожалуйста, соберись и послушай меня. Это не шутки. Ты все верно поняла. И я ужасно зол на себя за то, что втянул тебя в это. Но одна ты не справишься. Скорее всего, и со мной рядом там не справишься. Это очень опасно. Поэтому, прошу. Просто спрячься до вечера. Знаешь какое-нибудь место, где я могу тебя найти?

Ленка перестала всхлипывать и теперь просто роняла слезы.

— Форельная башня… Старая, кирпичная, она развалилась давно. Я пойду туда.

— Хорошо, — кивнул я. — Я найду тебя. Если не вернусь до полуночи, уходи куда-нибудь. Куда угодно, но отсидись немного. Не попадайся. А потом езжай к моим в Петербург. Спроси Феодору Константиновну, это управляющая. Она поможет тебе.

Девушка торопливо вытерла слезы рукавом.

— Думаешь, ты…

— Я не знаю, Лен. Все, иди. Бегом в лес!

Она замешкалась, но, видимо, здравый смысл в ней все же победил. Выбравшись через дыру, она припустила в сторону леса во весь опор. Аглая обернулась ко мне.

— Ну, герой-любовник, мы здесь закончили?

— Что делать с этим? — Я снова кивнул на окаменевшего шпиона. — Сможешь приказать ему все забыть?

Елисеева лишь усмехнулась.

— Я не настолько сильна, Оболенский. Я не могу заставить человека мыслить иначе и влезть в память. Только воздействие на тело путем психических манипуляций. Но он у меня может пуститься бежать, скажем… в Гатчину. И не остановится, пока не добежит.

Я пожал плечами.

— Идет. Только пусть бежит в обход колонии.

На всякий случай я обшарил карманы бритоголового. Вытащил старенький телефон, пачку сигарет, зажигалку, немного мелочи… Да уж, небогато жил помощник местного авторитета.

Закончив, я кивнул Аглае, и она, подойдя к нему, что-то шепнула бритоголовому на ухо, после чего он скривился, покрыл ее матом и… побежал.

— Больше не применяй его на мне, пожалуйста, — сказал я.

— Не собираюсь. Это энергоемкий дар, а нас он еще пригодится.

Мы выбрались через ту же дыру, в которую прежде пролезла Ленка, но поли в другую сторону. Лес там был гуще, но подруга успела рассказать мне, как найти тропу к деревне.

— Так какого черта ты мне помогаешь и при чем здесь Самойлов? — спросил я, когда мы отошли от забора на достаточное расстояние.

Аглая покосилась на меня и насмешливо улыбнулась.

— А ты как думаешь? За мной должок. На этот крючок многие попадаются. Правда, не всем так везет, как повезло мне.

— Что ты сделала?

— Попалась на применении дара. Дар, ты сам видел, опасный. И за него тоже нужно платить, как и за все в этом мире. Катю помнишь? Рыжую.

— Конечно, — кивнул я. — Она, конечно, со странностями, но хорошая девчонка.

— Со странностями, пффф, — передразнила Елисеева. — Она вообще крышей поехала на почве голосов в свое голове. У меня было проще, но все равно это влияло на рассудок. Понимаешь, это жажда. Это самый настоящий соблазн, которому очень трудно противостоять. Особенно если ты с детства привык не знать отказа. Дар управления людьми в определенный момент начинает управлять тобой… ты впадаешь в зависимость от него. Зависимость сродни наркотической. И вот парадокс — именно сильнодействующие вещества способны унять эту жажду.

— Значит, ты и правда подсела? Ну, на то и на другое.

— Было дело. Сначала на дар, потом на то, что, как мне казалось, помогало мне сопротивляться тяге. И угодила в ловушку. Устроила большой переполох. В сводках это называют «инцидентами» с жертвами. Фактически я совершила серьезное преступление, там людей покалечило, а кого-то даже убило. Моя семья до сих пор их семьям пенсию выплачивает и будет платить пожизненно.

— Эмм… Ничего себе.

У меня хотя бы обошлось без серьезных жертв. Ну. Если не считать Софию.

— И ладно бы только это, — вздохнула моя спутница. — Но я решила применить дар, чтобы решить ту проблему на месте. Пошла на преступление одаренного — запудрила мозги полиции. Это вскрылось, и на меня быстро вышла «Десятка». Хотя они всегда берут на карандаш все инциденты, в которых замешаны одаренные. Так что искать меня долго не пришлось. А я была так напугана тем, что сделала, что не отнекивалась. Даже от адвокатов отказалась. Просто в один миг осознала, каким чудовищем стала, и хотела вены вскрыть. Но не успела. Забрали. Ну и предложили загладить вину, насколько это было возможно в моем случае.

Интересно получалось. Да уж, Аглая точно оказалась не той, кем выглядела.

— Значит, тебе предложили облегченное наказание в обмен на… работу? Услуги? — спросил я, перебираясь через коряги.

— Можно и так сказать. Тюрьму заменили Исправительной академией — это мягче. А меня и правда могли бросить в тюрьму, и титул бы не спас. Просто «Десятка» смогла замять дело еще на уровне тиражей газет. Их просто изъяли и уничтожили сразу в типографиях, а всех писак аккуратно прижали. Но «Десятка» в любой момент могла дать ход скандалу, и тогда я бы не отвертелась. На вилы бы подняли сами люди. Так что особого выбора у меня не было.

— И на каких условиях ты оказалась на свободе?

— Им был интересен мой дар, вот с этим мне и правда повезло.