С этого самого момента Хэл ощутил болезненное отстранение от сестры, которую уважал и любил. Снова желание Федерики было удовлетворено. Он страдал молча, не в силах выразить свою обиду и дискомфорт. И тогда он открыл для себя утешение в мире спиртного и сигарет.

Когда ему исполнился двадцать один год, Хэл учился на последнем курсе школы искусств в Эксетере. Но ему удалось попасть в компанию студентов университета, и в течение всего курса обучения никто не догадывался, что он не учится в высшем учебном заведении.

Он вместе с пятью друзьями снимал дом, расположенный посреди грязного поля, без отопления и электричества, которое можно было активировать, только бросив монету в щель счетчика. По кухне шныряли мыши, а вдоль наружной стены выстроились мешки с мусором, которые никто не удосуживался вывозить. В доме было достаточно холодно летом и невыносимо холодно зимой, но они грелись у костров и спали в верхней одежде. Хэл нигде не работал. Он согласился продолжить образование только потому, что не мог понять, чего же хочет в этой жизни. Пока он учился, это не составляло проблему и дало ему дополнительных три года свободной и почти праздной жизни.

Он стал курить, потому что курили все остальные, и, кроме того, данный процесс обеспечивал ему иллюзию тепла. Он стал пить, потому что это позволяло ему забыть о собственной никчемности и о матери, звонившей каждый день, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке, и выложить свои проблемы, которые нельзя было обсудить с мужем. Алкоголь придавал ему уверенности. Пока спиртное действовало, он превращался в харизматическую, загадочную и уверенную в себе личность, такую, как Рамон Кампионе. В эти быстротечные часы он даже выглядел почти в точности как отец.

Часы упаднического настроения были невыносимыми. Его тревоги проникали сквозь тающую броню спиртного и впивались в его самосознание с еще большим ожесточением, чем раньше. Когда деньги кончались, Элен передавала ему то, что ей давал Артур. Когда же и этого оказалось недостаточно, он соблазнил Клер Шоутон, похожую на мышку девицу с невыразительным бледным лицом и длинными худыми ногами, поскольку ее отец был владельцем «Шоутон Стил» и его банковский счет был неиссякаем. Увлекшись непостижимым Хэлом, Клер неустанно обеспечивала его деньгами на выпивку и сигареты, на азартные игры и прочую блажь.

— Я вовсе не алкоголик, — пояснял ей Хэл, когда она пыталась выражать свой протест. — Просто это позволяет мне расслабиться. Я все тебе верну, обещаю. У меня небольшие проблемы с моими счетами, но это временно.

Но никаких счетов и других источников средств у него, разумеется, не было, за исключением разве что слепой щедрости Элен.

Использование Клер Шоутон в основном сводилось к ее банковскому сальдо; в физическом аспекте она не могла удовлетворить Хэла. Он отправлялся в сексуальные приключения с теми же деструктивными настроениями, которые касались и всего прочего в его жизни. Он переспал с дюжинами девушек, суля им свою преданность, а затем бросал их, как только они проявляли желание пообщаться вне спальни.

Клер знала о его похождениях, но вместо того чтобы захлопнуть свою чековую книжку и гордо удалиться, она снова давала ему деньги, получая взамен поцелуи и заверения, полные раскаяния и благодарности.

Когда Хэл вернулся в Корнуолл на каникулы, Артур мгновенно обратил внимание на его исхудавшее, бледное лицо и неспособность долго усидеть на месте и сосредоточиться. Он проспал почти весь день, а потом до утра смотрел видеофильмы. Когда Артур поделился своими опасениями с Элен, та объяснила их переутомлением вследствие усиленных занятий и потребностью расслабиться во время отдыха.

— Не докучай ему, Артур, он очень болезненно это воспринимает, — собственнически заявила она. — Он просто ощущает некоторую неуверенность в себе. Предоставь мне самой с ним разобраться.

В который раз Артуру оставалось только закатить глаза и отступить. В последние несколько месяцев Элен вела себя холодно и отстраненно. Ее настроение резко менялось в диапазоне от обожания до полного равнодушия, но он уже привык к этому. Привык он и к постоянным нездоровым шуткам, которые, казалось, стали неотъемлемой чертой ее характера. Подобно угасающей свече, ее тяга к нему явно ослабевала с каждым днем. Если он ничего не предпримет, это пламя потухнет навсегда. Но он не знал, что именно нужно делать. В отчаянии он стал выдвигать предположения, не появился ли у нее кто-то другой.

У Элен был кто-то другой, и этим другим был… Рамон. Точнее тот, кого судьба послала ей в образе Рамона, наделив теми же внешними данными и даже похожим голосом. Испанец Диего Миранда появился в ее жизни при обстоятельствах, вызвавших у нее ощущение дежа вю. Когда она закрывала ночью глаза и ее разум отдалялся от дневных забот, и когда она лежала в грубых объятиях Диего Миранды, она видела перед собой лицо Рамона Кампионе — единственного мужчины, которого, как она верила, она любила в своей жизни. Она пролила уже столько горьких слез сожаления, что их хватило бы, чтобы потопить один из кораблей, на которых плавал Диего. Оглядываясь назад на свою жизнь, она признавала совершенную непоправимую ошибку. Мариана была права, говоря о том, что нельзя узнать истинной ценности того, что имеешь, пока его не потеряешь.

Она знала, где находится Рамон, но не слышала о нем ничего уже долгие годы. Она даже не удосужилась разыскать его, чтобы сообщить о свадьбе их дочери. Теперь она сожалела о том, что не сделала этого тогда. Ведь как раз в тот момент был прекрасный повод для звонка, а сейчас в этом не было уже никакого смысла.

Элен не предпринимала никаких попыток обзавестись любовником. Она даже не думала об этом. Ее сердце витало где-то в прошлом, почти не беспокоясь о том, что происходит вокруг. В одно холодное летнее воскресенье она находилась в пабе в Польперро вместе с Артуром, когда ее случайно толкнул незнакомый молодой человек с длинными черными волосами и глубокими черными глазами, опрокинувший ее стакан с красным вином на ее же белый кашемировый свитер. Она мгновенно вышла из себя, размахивая руками и разразившись громкими проклятьями, но не из-за него, а из-за сиюминутного осознания ничтожности своей жизни.

— Я очень сожалею, — оправдывался юноша, в отчаянии повернувшись к бармену. Тот вручил ему полотенце для посуды, которое он стал в смущении прикладывать к ее груди. — Я не знаю, как мне вымолить ваше прощение, — произнес он, в то время как Элен в ужасе уставилась на него.

— Ваш акцент, — бормотала она. — Откуда вы приехали?

— Из Испании. — Она явственно почувствовала, как захватывает дух и словно на качелях кружится голова вместе со странным ощущением дежа вю. Его голос звучал в точности как голос Рамона. Посмотрев в его глаза, она тут же уверилась, что они похожи на глаза Рамона. Дошло до того, что мучившие ее страдания заставили ее поверить, что это тень Рамона, магически отделившаяся от него.

— Диего Миранда, — представился он, протягивая руку.

— Элен Куки, — ответила она. — Раньше я жила в Чили, — добавила она, позабыв о мокром пятне на своем свитере.