– Конечно, Кремль! – радостно произнёс Дуглас, и я поразилась, какой сильный у него акцент. Но, надо полагать, понимает по-русски хорошо?

Мы вышли из гостиницы и направились к объекту экскурсии.

– Надя, пойдёмте к реке! – сказал вдруг Али. При всём моём позорном незнании города, Москву-реку я заметила, ещё когда шла в гостиницу, а потому послушно кивнула. Мы не спеша направились к реке.

– Надя, почему в вашей стране боятся иностранцев? – спросил вдруг Али. Я удивилась:

– Кто боится? С чего ты взял? Многие русские часто бывают за границей, некоторые вступают в брак с иностранцами. Я, например. Правда, уже развелась, но к боязни это не имело отношения.

– Надя, я видел, что ты смотрела на господина Лебедева, прежде чем отвечать мне.

Я покраснела. Разведчица из меня никудышная.

– Вы же приехали для сотрудничества с ним, – запинаясь, попыталась я объяснить.

– На самом деле, мы рассчитывали сотрудничать с Андреем, – кротко произнёс Али, и я поняла, что он тоже врёт, только более умело. Сотрудничать с моим шефом официально он мог по делу о похищении Ани, но никак не в вопросах борьбы с террором. Неофициально – да, сколько угодно, но тогда вряд ли приехал бы с Дугласом.

Мы пошли, не торопясь, вдоль реки.

– Это река не покрывается льдом? – спросил Дуглас.

– Покрывается, если несколько дней подряд стоит более сильный мороз, чем сейчас.

– Как дела у Анны?

Я ответила не сразу. Нужно ли нашим гостям раньше Майкла узнать про беременность Ани? Наверное, нет.

– Она продала одну из двух квартир, которые остались от покойного мужа, – осторожно сказала я. Дуглас равнодушно кивнул. Судя по всему, вопрос, касающийся Ани, он задал просто из вежливости.

– Мы пойдём в Кремль? – жалобно спросила я. От реки дул пронизывающий ветер, и я начала замерзать.

– Конечно! – с готовностью кивнул Али, и я радостно направилась к главной достопримечательности Москвы. Однако, прежде чем добралась туда, с удивлением обнаружила, что всё кругом состоит из сплошных достопримечательностей. Вопросы англичан сыпались, как град, и я еле успевала отвечать на те из них, на которые худо-бедно могла. К счастью, обилие вопросов избавило меня от необходимости отвечать на них все. Впрочем, Али наверняка понял, что я знаю Москву не ахти, но тактично не стал заострять на этом внимание.

– Вот и Кремль! – с облегчением провозгласила я, когда мы вошли туда. Теперь-то я могла показать себя корифеем. Или хотя бы попытаться это сделать. Однако, как назло, теперь англичане почти перестали задавать вопросы – до того хищно набросились на памятники старины и культуры. Я второй раз за сегодня почувствовала себя лишней и стала уныло посматривать по сторонам, раздумывая, не отлучиться ли под каким-нибудь благовидным предлогом. Внезапно меня передёрнуло, и я отскочила за ближайший угол.

– Али! Иди сюда! – зашипела я, как пантера в клетке.

Английский разведчик вздрогнул и с изумлением посмотрел на меня:

– Что случилось, Надя?

– Говори тише!

Он оглянулся и подошёл ко мне.

– Вон, посмотри! – я указала на вход в Оружейную Палату: там вертелся хорошо знакомый мне Мфальме.

– А кто это?

– Он связан с Ахмедом! И пытался похитить меня!

– Да? – живо заинтересовался майор. – А почему вы с господином Лебедевым ничего мне об этом не сказали?

Я поняла, что допустила оплошность, и решила пустить в ход нечестный приём:

– Мне страшно! Прошу тебя, проследи за ним, пожалуйста! Я боюсь его!

Я не сомневалась, что обращение к мужской ипостаси Джеймса Бонда произведёт нужный эффект. Так и оказалось.

– Да, Надя! – с готовностью ответил он и двинулся было в сторону Мфальме, но тут же передумал и обратился к Дугласу:

– Мартин, проследи вон за тем человеком! – он указал на моего несостоявшегося кавалера. Дуглас молодцевато кивнул и как бы невзначай направился к Мфальме. Я хотела было сказать Али, что Мартин, с его сильным акцентом, может привлечь излишнее внимание москвичей, но затем сообразила, что и мой Джеймс Бонд говорит не вполне чисто, а уж внешностью куда приметнее своего друга. Поколебавшись немного, я вынула мобильный телефон.

– Ты хочешь позвонить Лебедеву или своему начальнику?

– Да…

– Пожалуйста, не надо. Это может вызвать недоразумение.

Я неохотно подчинилась. По мне, лучше бы Лебедев взял на допрос Мфальме, а Дуглас просто проследил за ним до задержания, но было ясно, что такой вариант англичан не порадует. То ли дело самим провести операцию.

– А что мы с тобой будем делать? – спросила я Али. Было ясно, что экскурсия закончилась едва начавшись.

– Надя, а что, если мы с тобой просто погуляем?

Я кивнула. Просто погулять всегда приятно, тем более когда в голове творится непонятно что.

Олег

Лебедев позвонил мне, когда я только вернулся с обеда:

– Олег, можешь срочно приехать?

– Э-э… Если дело важное, то могу.

– Важное, важное! У нас проблема с выдвижением обвинения Новикову и Парфёнову!

Я чуть со стула не упал. Лев Семёнович Новиков, он же Бухгалтер, был взят с поличным. Что касается Бориса Александровича Парфёнова, купившего квартиру Ани…

Я не успел додумать эту мысль, а просто ответил: «Да, сейчас приеду» и разъединил.

В кабинете Лебедева сидел знакомый парень, Алексей Фёдорович Шицман из прокуратуры, и они о чём-то жарко спорили. Едва я вошёл в кабинет, спор прервался.

– Если не секрет, о чём баталия? – поинтересовался я с порога.

– Олег, товарищ Шицман полагает, что у нас нет материала на Новикова и Парфёнова.

– А попытка убийства Анны – не материал?

– Это был бы материал, если бы вы выдвинули обвинение против киллера, – заговорил Шицман. – И если бы киллер дал показания против заказчиков убийства. Или если бы они дали показания один против другого. Или сознались бы.

– «Царица доказательств», – презрительно произнёс Лебедев. Я кивнул и обратился к Шицману:

– Нам бы не хотелось сейчас выдвигать обвинение против киллера. Он…

– Знаю, знаю, – кивнул сотрудник прокуратуры. – С вашим подходом согласен. Парень не кажется неисправимым, к тому же активно участвует в проводимой вами операции. Но посмотрите, как выглядит дело: по словам Новикова, он договорился с Парфёновым, что тот вернёт старый долг, но не из рук в руки, а через знакомого. Увидев мальчика с портфелем, Новиков якобы решил, что это и есть те самые деньги, поэтому взял их. Парфёнов же ни о каком долге не помнит – заметьте, не отрицает его, а только не помнит! – и говорит, что на его глазах какой-то мальчишка застрелил Анну и украл её деньги. Где тут состав преступления Парфёнова или Новикова?