Спец неторопливо, словно невзначай, посматривая по сторонам и весело посвистывая, прошёл к своей машине, оставленной у соседнего дома. Мысль работала, как часы: Бухгалтер наверняка наложил в штаны, сейчас расколется, а значит, сдаст всех – не только его, Спеца, но также своего верного щенка Сёму и, само собой, Парфёнова. Менты не станут терять время, а поедут брать всех подряд. Нет, не подряд: адреса Семы, если тот не совсем идиот, Бухгалтер не знает, а для милиции рядовой киллер не так важен, как его заказчик. Так что самый вероятный кандидат на следующий арест – Парфёнов.

Спец вырулил со стоянки и не торопясь поехал так, чтобы видеть милицейские машины, столпившиеся под окнами Бухгалтера. Остановился неподалёку. Долго ждать не пришлось: господина Новикова вывели под белы руки из подъёзда и, озираясь, усадили в один из автомобилей. Ментов целая куча, и наверняка ещё в квартире несколько осталось. Можно сходить туда, но смысла в этом немного – они не мешают и вряд ли что-нибудь знают. А вот эти, которые увезли Бухгалтера…

Да, рассудок говорит, что преследовать кучу ментов, пытаться напасть на них – дело дохлое. Однако тот же рассудок подсказывает, что именно поэтому удар окажется внезапным. Только дождаться надо подходящего момента.

Кутузовский проспект. Значит, не за Сёмой поехали. Парфёнов, не так ли? Молодцы, ребята, одобряю ваш выбор.

Спец подождал, пока милиционеры выйдут из машин, вытащат Бухгалтера и большой толпой зайдут в подъезд, и только после этого вышел из автомобиля. При милицейских машинах остались двое пинкертонов. Они посматривали по сторонам, но на приближавшегося Спеца внимания не обратили – подумаешь, сутулый очкарик, инженер какой-нибудь.

– Извините, товарищ милиционер, закурить у вас не найдётся?

Милиционер равнодушно посмотрел на очкарика – и содрогнулся, когда лезвие ножа вошло ему в сердце. Другой заметил, что происходит нечто странное, схватился за кобуру – но молча упал, когда раздался хлопок. Теперь быстренько засунуть обоих в машины, пока никто из посторонних не обратил внимание – и в подъезд. Спец нащупал в кармане гранату: наступательная, скорее чтобы напугать, чем убить кого-нибудь, но при этом штука полезная. Подняться до середины первого пролёта. Никто пока не идёт? На лифте отправятся или догадаются, что лестница лучше? Нет, наверняка первое. Ага, вот – вышли из квартиры, переговариваются. Лифт движется – проверить пистолет. Приготовить гранату. Вот они вышли из лифта – все? Нет, только четверо. Правда, с ними Бухгалтер, но заказ не только на него. Ага, вот и остальные пожаловали. Открывается дверь лифта – и вот сюрприз вам, ребята, то бишь граната…

Не дожидаясь взрыва, Спец бросился вниз. Вот и полыхнуло пламя, отделённое от Спеца лестничным пролётом, раздался гулкий удар, жарко дохнул в лицо могучий невидимка. Стук осколков, бьющих в стены. Менты лежат – раненные, оглушённые или просто осторожные – и теперь огонь по ним в упор из пистолета.

Спец понял, что не всё так просто, когда один из милиционеров быстро поднял пистолет и открыл огонь… а следом за ним – другой… Правую руку обожгло, рядом с лицом свистнула пуля, затем ещё, пистолет выпал… Тут уж не до заказа, уходить надо, пока жив. Спец подхватил выпавший пистолет левой рукой, выстрелил снова – только чтоб менты опустили головы – и бросился прочь из подъезда.

Олег

Уму непостижимо, как я умудрился промазать в упор. Да, конечно, поза для стрельбы неудобная… Впрочем, может, попал в гада – пистолет он сначала выронил, но затем начал стрелять левой. Вот сволочь, всяко умеет. Однако пора вставать и других поднимать.

– Эй, все живы? Быстрее на улицу!

Нет, не все живы. Супруненко не движется. Матвеев ранен в спину, Алёшин держится за голову, из-под пальцев сочится кровь. Новикову пуля попала в плечо – немного промазал Спец. Однако остальные поднимаются. Первым на улицу выходить мне.

Что это? Почему Сизов и Гришин сидят в машинах? Они не сидят… Боже мой, что тут произошло, пока мы с Парфёновым разбирались? Однако хныкать некогда. К рации – и вызвать дежурного по линии:

– Говорит майор Зелинский. Наша группа подверглась нападению на Кутузовском проспекте… – называю адрес. – Есть потери, убитые и раненые. Пришлите подкрепление и медпомощь.

Теперь можно немного перевести дух и осмотреться. Где же этот ублюдок? Уехал или снова затаился? Похоже, следовал за нами от самого дома Новикова. Почему мы не заметили слежки? Я почему не заметил? Идиот, даже не подумал о таком варианте. Супруненко, Сизов, Гришин – все они погибли по моей вине. Да, неосторожны – все, кроме Супруненко, – но это я им позволил быть неосторожными. Кретин, в отставку, на пенсию… Нет, майор Зелинский, не на пенсию, а исправлять то, что ты натворил. И прежде всего – взять, наконец, эту мразь. Переиграл меня Спец… А мне ещё учиться и учиться.

Димка и Мишка

– Димка, может, бросишь эту профессию? Охранником лучше иди куда-нибудь, – уныло пробормотал Мишка, вытаскивая из Спеца третью пулю, на этот раз – из правого бедра. Спец тихо выл от боли, вцепившись зубами в подушку. Помимо физических страданий, омерзительно было, что заказ сорван. Обе мишени, несомненно, уже в СИЗО. Ахмед, может, и сумеет туда проникнуть, но уже без него, Спеца. Конечно, можно сослаться на огромный перевес противника, трёх убитых ментов, о которых сообщили по телевидению, собственные ранения, свидетельствующие об усердии, но что толку? На то он и Спец, чтобы переигрывать какого угодно противника и не замечать даже тяжёлые ранения. Супермен, Терминатор. А вон как облажался Терминатор…

Но вот Мишка начал делать свои пассы, и боль стала понемногу уходить. Несколько дней отлежаться – и снова на дело. А до тех пор продумать, наконец, в чём причина неудач и как действовать дальше.

Судя по всему, Кароль жив. Его, правда, не было у дома Парфёнова, но чёткость и продуманность действий милиции косвенно указывают, что планирование операций ведётся не хилым умишком майора из МУРа. А раз так, нужно придумать нечто такое, что заставит Кароля выйти из тени. Нападение на Татьяну вряд ли удастся повторить: она уже учёная, будет осторожничать. Думай, Спец, думай, изобретай, ты же Спец…

Олег

Один за другим три гроба опущены в могилы и засыпаны мёрзлой землёй. Церемония похорон окончена. Теперь майор может, наконец, стать просто человеком – Олегом Зелинским, для которого сегодня не просто похороны боевых товарищей, но и напоминание о крови, пролитой ими по его недосмотру.

Лебедев стоял рядом, а Кароль в больших тёмных очках – неподалёку, словно посторонний, по какой-то прихоти зашедший на похороны трёх милиционеров. Боевой товарищ, который сам не раз мог погибнуть, но остался жив и теперь отдаёт дань памяти павшим.

«Блестящая операция! Удар по мафиозным структурам! Арест и показания Новикова и Парфенова – это одна из крупнейших побед московской милиции!» – так говорил вчера генерал-майор Прошин, радостно улыбаясь, пожимая руку ему, майору Зелинскому. Поздравлял с победой. А сегодня он же, Прошин, произносил трогательные слова о павших героях милиции. Что же из этого правда – победа или утрата? Всё правда. Прошин был искренен вчера, не кривит душой и сегодня. Для него это просто работа – с победами и потерями. А для майора Зелинского – позор, вина, которую нужно искупить. Путь к этому один: найти, наконец, этого проклятого Спеца – и уничтожить мразь.