там ты, жива-здоровёхонька, точно заговорённая. Разве после такого удара простой смертный, даже одарённый, смог бы выжить? Нет! Ещё и осколок показываешь как ни в чём не бывало, расспрашиваешь. Что оставалось делать? Только уверять, что знать ничего не знаю об осколке, да Благодатных молить, чтоб по следу меня не нашли. Хотела, пока не поздно, ночью довершить начатое, но ты со своим демоническим чутьём меня опередила. Заманила к себе своего рыцаря, а меня прочь отослала.

Я посильнее стиснула пальцы, но хруста не расслышала – мешали музыка, общий гомон и плаксивые нотки над ухом.

А, была не была!

Рванулась в сторону, дабы увеличь расстояние между нами, – самой попасть под действие этой штуки не хотелось, – размахнулась, чувствуя, как обожгло болью ладонь зажатой Кили руки, и…

Кили ударила меня по запястью, шар упал на пол, откатился под ноги оказавшейся поблизости пары и лопнул мыльным пузырём. Серая дымка стремительно поднялась вверх, на мгновение окутала озадаченные лица мужчины и женщины и рассеялась. Пара сделала вдох, синхронно покачнулась и, закатив глаза, рухнула на пол.

Фига-се!

– Ты что натворила?! – Кили отпустила меня, отшатнулась, глядя то на два распластавшихся друг на друге тела, то на мою саднящую руку.

По ладони, по пальцам потекло что-то липкое, неприятное на ощупь.

Кровь.

Вероятно, из-за рывка лезвие соскользнуло и порезало ладонь, не запястье. Я подняла окровавленную руку, попыталась оценить глубину пореза, но нарастающая вокруг суматоха и боль, стрельнувшая вдруг до самого плеча, не позволили сосредоточиться даже на таком простом деле.

– Ты должна… – начала Кили и умолкла.

Воздух вокруг и надо мной заискрился, словно рядом разложили кучу оголённых проводов под напряжением. Серебристо-голубоватые снопы распускались диковинными сверкающими цветами и сразу рассыпались затухающими фейерверками в миниатюре, отрезая меня от остального мира. Со стороны смотрелось красиво по-своему и почти неопасно… если не подходить слишком близко. По крайней мере, все, кто стоял рядом или имел сомнительное удовольствие проходить мимо именно в этот момент, поспешили выдержать безопасную дистанцию между собой и невиданным доселе зрелищем. Правда, убираться подальше не торопились, разглядывали меня в брызгах искр, перешёптывались, и неожиданно я ясно осознала, что имела в виду Кили, говоря, что после сложения её силы и моей крови мне вовек не отмыться, сколько ложных проверок ни проводи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потому что теперь придворные не довольствовались неподтверждёнными слухами, но видели всё своими глазами.

Снопы как будто стали больше, с каждым разом вспыхивая всё дальше и дальше от меня, расходясь всё более и более широкими кругами. Царапина саднила нестерпимо, руку сводило до ломоты в костях и на кончиках окровавленных пальцев загорелись белые огоньки. Народ ахнул-охнул и таки сподобился отхлынуть в стороны. Я выудила из сумочки салфетку, приложила к царапине, попыталась хоть как-то повлиять на нечаянные спецэффекты.

Не получилось.

Я ничего не чувствовала, кроме боли да ломоты в руке. Искры и огоньки словно существовали отдельно от меня, не реагируя на тщетные призывы.

– Колдунья! Нечестивая колдунья! – завела старую песенку Кили и попятилась за остальными, нырнула в толпу.

Я шагнула было за ней и искры полыхнули ярче, рванули вперёд меня змеистыми белыми молниями.

Музыка стихла и началась паника.

Люди наконец сообразили, что стоять рядом с нечестивой колдуньей категорически не рекомендуется, и засуетились, прыснули кто куда. Кому повезло оказаться на другой половине зала, по-прежнему не понимали, что конкретно происходит, кто был ближе, те беспардонно, бестолково метались, торопясь убраться с моего пути. Я же шла нетвёрдым кривым шагом, шатаясь, будто в день первого своего пробуждения в этом мире, плохо соображая, что и зачем творится, куда я иду и что меня ждёт в неведомой точке окончания бессодержательного движения. Из-за мельтешащих перед глазами искр, вспышек молний и мигающих по бокам огнёвок видно плохо, сплошные пляшущие разноцветные пятна. Люди галдели и шумели, кто-то кричал, кто-то, похоже, взывал к богам. Гремели и звенели кубки, полетевшие на пол вместе с упущенным слугой подносом, растекалось лужицей вино, алое, как кровь, сочащаяся сквозь мои стиснутые пальцы. Рука болела, и голова, не иначе как не выдержав этой какофонии, решила составить ей компанию. Трещала знатно, словно трансформаторная будка, к прочим радостям жизни добавились тошнота и расползающаяся по телу слабость. На краю поля зрения, за очерченными серебром границами мелькали фигуры, рискнувшие приблизиться, кажется, выкрикивали что-то, не долетавшее до моего слуха. Где-то громыхнуло раскатисто, точно во время грозы, воздух, тяжёлый, душный, пропитался запахом крови. А потом я вдруг с необычной чёткостью увидела её.

Кили, спешно вытаскивающую из-за колонны замотанный в тряпку продолговатый предмет.

Она ведь так и не пояснила, чем же ей моя физиономия не угодила.

Эветьен говорил, что артефакт, ещё хранящий воспоминания о предыдущей хозяйке, можно разыскать путём притяжения подобного к подобному.

Соединение энергии.

Или через кровь.

А у меня тут как раз кровушки полно.

Протянула подрагивающую руку с криво прижатой к ране красной салфеткой и позвала.

Иди сюда, мой хороший, моя пре-е-елесть.

Одна из молний ударила в колонну, возле которой стояла Кили, плюнула каменной крошкой, расползлась трещинами. Девушка проворно отскочила, повернулась ко мне.

– Хочешь вернуть его? – с вызовом крикнула Кили. – Так забирай, всё равно он испорчен тобою, – и швырнула артефакт мне под ноги.

Жезл со звоном прокатился по полу, верхняя часть с целой сферой в оголовье выбилась из-под тряпки и прежде тусклый шар внезапно вспыхнул ярким светом, знакомо ослепляя до рези в глазах. Я застыла, попробовала отвернуться, но что-то с силой ударило под дых, отбросило назад, на жёсткую поверхность.

Затем наступила тьма.

* * *

– Делия?

Чьи-то руки удерживали меня на весу, незнакомый, исполненный тревоги мужской голос звучал над головой.

– Делия!

Незнакомец осторожно уложил меня на что-то мягкое, коснулся кончиками пальцев моего лица. Я поморщилась, недовольная тем, что меня щупает кто-то посторонний, открыла глаза.

Первое, что увидела – привлекательное лицо молодого мужчины, склонившегося ко мне. Тёмно-каштановые волосы, обеспокоенные карие глаза, аккуратная короткая бородка – именно бородка, а не бородища а-ля канадский лесоруб.

Что за?..

Вторым я разглядела потолок.

Белый, теперь кажущийся непривычно низким потолок комнаты в моей квартире.

Я… вернулась?

Приподнявшись на локтях, пыталась осмотреть себя.

Моё тело.

Мои джинсы и серая трикотажная водолазка.

Моя кровать, на которую меня и уложили.

Неопознанный мужчина помог мне встать и, едва утвердившись на своих двоих, я отступила от него. Высок, как Тисон. Одет в чёрную кожаную куртку, тёмно-синий