однако колени будто приросли к земле. Скажет мать или нет, что ей надо? Объяснит хоть что-то, в конце концов? Черт подери!

– Придумай, как его исцелить, – сказала Сидра, хотя Жакар не задал вопроса вслух.

– Да чтоб тебя, Сидра!

Квадратура круга. Иди туда, не зная куда… Король никак не ожидал такого ответа. Его застигли врасплох, поставили в тупик. По дороге сюда он едва не рухнул под тяжестью символов власти, а теперь еще должен разгадать значение неведомых знаков. Аллегорическим языком Жакар не владел. Прекрасно разбирался в драках, сражениях, ножах и стрелах. В мушкетах, как выяснилось, похуже. Но вникнуть в лепет лесных фей? Нет уж, спасибо. В отчаянии король решил отдать лесу мантию и корону, скипетр и клинки. Может быть, хватит и этого. Так он всего лишится, полностью разоружится. Где жертвенник? Сложим все на надгробие, куда же еще. На скорбный алтарь, средоточие трагедии.

Для начала Жакар водрузил корону на голову и только тогда смог встать. Понадеялся, что войти внутрь магического Круга легко и просто, однако наткнулся на невидимую неодолимую стену, и та отбросила его, как удар дубинки. Он пытался прорваться трижды, толкал ее локтем, плечом, лбом. Нет, легче сдвинуть гору. Вспомнил о мече Петра. Меч легко одолел границу, начерченную им, Жакар миновал ее следом.

Еще одно препятствие. Внутри Круга магнитное поле набрало такую силу, что Жакар в двух шагах ничего не видел, десны кровоточили, голова раскалывалась, желудок выворачивало наизнанку. Ноги сами бежали вперед, туловище выгибалось назад, его разрывало пополам, било электрическими разрядами. Целым до плиты из синего гранита ему не добраться!

Сидра и Мириам даже не пытались ему помочь. Спокойно наблюдали, как он боролся и искал несуществующую опору. Большего одиночества Жакар не испытывал ни разу в жизни. Один-одинешенек, он все-таки добрался до дуба и упал в его объятия. Дубовая ветка милосердно опустилась и поддержала его.

Не будь ее, Жакар рухнул бы на гранитную плиту. А так он завис в пяди от гладкой поверхности и даже увидел в ней собственное отражение. То есть ему так показалось, а потом он заметил, что на отражении нет короны. Король вгляделся пристальней. Синее лицо сперва клубилось, расплывалось, однако постепенно становилось все четче, определеннее, пока наконец не возникло полностью. Знакомое лицо, но не его. Жакар резко отпрянул и ударился о ствол.

– Которая из твоих жертв? – спросила Сидра.

Жакар покосился на Мириам. По его вине она больше никогда не увидит отца живым… Он не смог произнести при ней его имя…

– Последняя, – ответил он.

– Убийца всегда тащит за собой души убиенных.

– Я не хочу его видеть.

В тот же миг ветка отбросила Жакара прочь, и он приземлился на груду зеленоватого пепла. С каким же трудом он поднялся, будто собирал себя по частям! Опершись на меч, чтобы не упасть, издали рассмотрел гранитную глыбу. Как ее водрузили на могилу? Такую и с места не сдвинешь! Жакар сообразил, что дуб отшвырнул его, чтобы уберечь от прикосновения к надгробию. А иначе что бы с ним случилось? Король швырнул на гранит пригоршню пепла. Пылинки рассыпались по поверхности, на секунду замерцали и исчезли без следа. Теперь ясно, что произойдет: все символы власти растают.

Он кое-как снова доковылял до надгробия и первой отдал корону, которой так жаждал и добивался. Сначала в граните растворились гранаты, затем золото покраснело, побелело, растеклось лужицей и со вздохом в одно мгновение испарилось. Жакар положил на плиту мантию, и она сейчас же обуглилась. Зашипела, задымилась, съежилась в крошечный плотный комок. Тот вспыхнул ярко-красным пламенем, желтым, потом – раз! И мантии нет. Торопясь покончить с жертвоприношением, Жакар бросил одновременно скипетр и кинжал, те закружились в бешеном танце, слились в нечто невероятное. Нефрит светился, будто кошачьи глаза в ночи, рубины сияли, как маяк на мысе Забвения. В конце концов синева поглотила их.

Внезапно на Жакара напал озноб. Он принес в жертву четыре символа власти, а вокруг ничего не изменилось: пепел, замшелые корни, зеленоватое свечение. Сила магнитного поля по-прежнему невыносима. В ушах барабанный бой, десны кровоточат. Способен ли он, в самом деле, усмирить Гиблый лес?

У него остался только меч Петра.

Жакар взял его как положено, обеими руками. По лезвию пробежала дрожь от рукояти до острия и от острия до рукояти. Меч как будто хотел ему что-то сказать. Король его не слушал, поднес к надгробию, но… Ничего у него не вышло: меч упорно не приближался к граниту, они отталкивали друг друга, словно одинаково заряженные магниты. Жакар настаивал, меч сопротивлялся. Внезапно тот вырвался у короля из рук, пролетел над плечом и со свистом вонзился между корнями. Он не желал ложиться на гранитную плиту. И плита не принимала его.

– Что же мне… – Жакар оглядывался по сторонам в поисках несуществующего советчика. – Что же мне теперь делать?

Как же здесь не хватало Наймита! Если б он был рядом, подсказывал конец каждой фразы, придумывал гениальные решения! Но в тот самый миг, когда Жакар окончательно убедился в собственной бездарности и бесполезности, простой и надежный выход открылся ему. Еще раньше, чем возникла в нем надобность, в самом начале лесного пути он ему приснился: нужно обвести другой магический круг тем же самым мечом! Решение по-детски наивное, однако истина часто такой и бывает.

Жакар не сразу поверил. Поначалу разочарованно вздохнул: «Какой в этом смысл?» Станешь бороться с одним заклятием с помощью другого – только удвоишь его, а не отменишь. Бесполезно добавлять, когда нужно удалять.

Не складывать, а вычитать!

Жакар не был математиком, но вдруг увидел с поразительной ясностью: Круг нужно стереть, чтоб у королевства появилось будущее. Обвести в обратную сторону. Обратить время вспять. Пусть тот же меч снимет порчу.

Его беды на этом не кончились. Вопреки немалой физической силе король никак не мог вытащить меч из земли. Пот стекал с него ручьями, Жакар дважды опрокидывался на спину. Дважды вставал с ощущением, что и сам перешел в жидкое состояние.

Сидра бесстрастно наблюдала за безуспешными попытками сына в полном молчании, даже пальцем не шевельнула, чтобы ему помочь. Ее шершавая, заскорузлая кожа напоминала кору, узловатые пальцы – сучья, ноги вросли в землю, как корни, и не желали сдвинуться с места, подобно проклятому мечу. В чем тут причина? Жакар склонился к лезвию и долго вглядывался в него, вопрошая. От увиденного кровь застыла в жилах.

Кругом не пепел, а снег. Дуб совсем молод, ствол можно обхватить одной рукой. Время застыло. Меч касался чистого лба Лидии, пряди золотых волос. Губы приоткрыты. Остекленевшие зеленые глаза уставились на клочок кружева, зажатый в кулачке. На рваное кружево в крови, в грязи. Жакар замечал каждую