«в церкви» или «на Готланде». Но разные варианты перевода демонстрируют, что толкование рунной надписи — это реконструкция полустёртых знаков, когда догадки составляют большую часть перевода.

Предполагается, что в данной рунной надписи имя Рурик встречается дважды. Но для первого имени сохранились только две начальные и одна конечная буквы ry…r. Поэтому первое имя Рурик угадано по второму, написанному в родительном падеже. Но дважды повторенное имя Рурик придает фразе несколько странный характер. Поэтому вполне возможно, что первое имя было не Рурик, а например, Руар (это имя также встречается на рунных камнях), и тогда фраза получается следующая: «Руар воздвиг этот памятный знак по Асмунду, сыну Рурика. Он похоронен…»

Как было показано в предыдущих разделах, Рурик и Руар — это в сущности, имена, образованные от одного именного компонента, или вернее, разные формы одного и тоже древнего имени, образованного от основы ру-, разошедшейся по разным именословам во множестве вариантов (как в случае с библейскими именами Иоанн и Мария). Обе формы имени — заимствованные в скандинавских странах. Руар встречается в Норвегии раньше, чем в Швеции, соответственно, можно предположить, что эта форма имени распространялась в скандинавских странах с запада. Рурик — типично западнославянская форма, которая могла появиться в Швеции непосредственно с южнобалтийского побережья, поскольку как показывают датские и норвежско-исландские антропонимические исследования, у них имя Rorik фиксируется не ранее XIII в., т. е. оттуда это имя прийти не могло. Хочется еще обратить внимание на начертание имени Рурик в рунах как Ryrikr, т. е. Рурик, а здесь можно читать и Ририк (вариант, известный в польско-чешских формах). В современных скандинавских текстах его постоянно пытаются писать как Rørik/Rörik. Это явная попытка «адаптировать» многообразие вариантов имени в рунных надписях к имени Рёрика из латиноязычных хроник, т. е. подтянуть желаемое к действительному.

U 413 Упланд, церковь в Норрсунде (Norrsunda kyrka). Датировка: камень, представляющий собой могильную плиту, положен в церкви, наиболее старинная часть здания которой относится к XII в. Предполагают, что на этом месте была более старая деревянная церковь, дат. концом XI в. Поэтому датировка — не ранее конца XI в.

ulfr + lit kiara * merki * eftiR * iarut * sun * sin * en: biarn: ok * ruRikr * eftiR * broÞur * sin *

Современная реконструкция: «Ulv lod gøre mærke efter sin søn Jorund, og Bjørn og Rørik efter deres broder»[736].

Перевод: «Ульв велел поставить этот памятник своему сыну Йорунду, а Бьёрн и Рурик — своему брату».

Камень с рунной надписью представляет собой надгробие, положенное в притворе церкви в Норрсунде. Впервые эта могильная плита была описана в 1727 г. О. Сельсиусом. Согласно его рассказу, в церкви в Норрсунде на полу в центральном проходе лежала могильная плита, на которой был выбит большой крест и ничего более. Потом ее перенесли и положили на полу перед ризницей.

При реставрации в 1902 г. камень был снова перенесен на новое место и положен в притворе церкви. При этом его замуровали в стену так, что надпись на нижней части сделалась невидна. Но в 1942 г. плиту положили на пол для того, чтобы надпись рунами предстала на всеобщее обозрение. На широкой части надгробия изображен крест, оформленный как орден Святого Георгия, стоящий на удлиненной опоре, утвержденной на сферической поверхности, долженствовавшей представлять могильный холм.

U 934 Упсала, Домский собор, датировка: приблизительно, XI в.

þoriR * auk * ryþikr * auk * karl * þaiR *

Современный шведский: Tore och Rörik (?) och Karl, de bröderna…[737]

Перевод: Tope и Рёрик(?) и Карл, эти братья…

Здесь следует обратить внимание на то, что имени Рурик в надписи нет, а есть Ryþrikr. Шведские исследователи, естественно, размышляли, чтобы это значило. Высказывались, предположения, что за таким написанием могло скрываться имя Ryðingr или RøðingR, но выяснилось, что эти имена не встречались в шведских рунных надписях. Только в документах от 1293 г. несколько раз упоминалось имя Røthingr. Поэтому «большинством голосов» решили читать имя в надписи как Rörik, но с вопросительным знаком. Аргументация явно слабоватая, поскольку камень с фрагментом надписи был найден, вделанным в каменную церковную ограду, соответственно, надпись могли сделать и довольно поздно, поэтому необязательно сверять имя в этой надписи с другими рунными именами. Но тем, кто дешифровывал эту надпись (а эта часть рунного наследия издавалась в 40-е гг. прошлого столетия), очень хотелось зафиксировать как можно больше шведских Руриков, пусть хоть и позднего периода.

Итак, если исключить имя Ryþikr из надписи в Домском соборе Упсалы, ибо его приписали к списку Руриков явно для подкрепления хлипких рядов носителей этого имени в шведской истории, то получается всего четыре штуки, разбросанных там и сям на протяжении ХІ-XII веков. Конечно, это как минимум на столетие раньше, чем у датчан и норвежцев (если считать реальных людей, а не литературных героев), но в любом случае оно непреодолимо далеко от середины IX в., т. е. того времени, когда жил и действовал русский князь Рюрик. Кроме того, имя Рурик из рунных надписей, мелькнув в нескольких отдельных случаях, так и не закрепилось в шведских именословах. Неизвестно имя Рюрик в шведских именословах и до сего дня. О чем это говорит? Это говорит о том, что Рурик/Рёрик было случайным для шведского общества именем, носители которого не имели связи с историей шведского народа, и потому это имя воспринималось всегда как чужеродное в исторической шведской именословной традиции.

Иными словами говоря, это заморское имя заимствовалось отдельными представителями шведского общества в силу каких-то особых обстоятельств и не получало распространения за пределами семьи, поскольку ни один из его носителей не совершал ничего, что могло бы послужить предметом общенациональной гордости. Например, Рурик с надгробного камня в Норрсундской церкви, украшенного орденом Святого Георгия, явно, принадлежал к семье, имевшей заслуги перед местной церковью. Поэтому естественного предположить, что его отец Ульв был преданным христианином и потому вполне мог выбрать для одного из своих сыновей редкое для шведа имя Ruricus, которое еще с римских времен было известно и