Мне плевать. Плевать, если сердце вырвется из груди.

– Отпусти! – закричала я.

Он ослабил хватку, я вырвалась и села. Его рука по-прежнему лежала на моей талии. Я опустила руку на пол, чтобы удержать равновесие, но моя ладонь наткнулась на кинжал…

Кинжал, которым меня ударил господин Тулис. Клинок из кровокамня.

У меня упало сердце. Я посмотрела на кинжал. К горлу подступил ком горя, и я не могла дышать из-за него, из-за того, что знала… Я люблю мужчину, который приложил руку к стольким смертям.

Который оставил меня здесь с этими людьми – с его людьми, которые хотели меня убить.

Который лгал мне обо всем, в том числе о том, кто он.

Сердце раскололось, осыпалось осколками льда. Я всегда буду холодной, отныне и до конца.

– Поппи…

Я изогнулась в его руках, двигаясь инстинктивно. Я не почувствовала холодной рукоятки в руке, но ощутила, как клинок погрузился в его грудь. Ощутила, как на мой кулак хлынула теплая кровь, когда кинжал вошел по самую рукоять.

Я медленно подняла взгляд.

Янтарные глаза удивлено расширились. Мгновение он удерживал мой взгляд, а потом посмотрел вниз.

Туда, где из его груди торчал кинжал.

Из сердца.

У меня дрожали руки. Я выпустила кинжал, свалилась с его колен и поползла назад, не в силах отвести взгляд от его потрясенного лица.

– Прости, – прошептала я, даже не зная, почему извиняюсь. Не зная, почему мои щеки стали мокрыми. Это кровь? Его кровь?

Он поднял на меня глаза.

– Ты плачешь.

Из уголка его рта вытекла тонкая струйка крови.

Я плакала. Я не плакала с тех пор, как у меня на глазах умирал Виктер, но сейчас слезы текли по лицу, пока я поднималась на занемевшие ноги. Я шагнула в сторону. Я не знала, что делать и куда идти, но направилась к двери. Она была не заперта.

– Прости, мне жаль, – повторила я, дрожа.

Он наклонился вперед, ударившись ладонями о пол, и издал придушенный хриплый смешок.

– Нет, – выдохнул он. – Тебе не жаль.

Но мне жаль.

Я развернулась и неловко вывалилась в коридор, в конце которого оказалась другая дверь. По коридору гулял холодный влажный воздух, но я его почти не чувствовала. У меня не было никакого плана. Никаких идей, как выбраться из крепости. Я просто шла.

На полпути к двери у меня внутри что-то щелкнуло. Ужас и сожаление улеглись, и верх взял инстинкт. Тяжело дыша, я распахнула дверь и побежала вниз по тесной лестнице, а потом выскочила через открытый дверной проем…

В снег.

На мгновение меня поразила красота крупных снежинок, медленно кружащих в воздухе. Землю и голые деревья уже покрыл тонкий слой снега. Царила тишина, и все вокруг было чистым и нетронутым.

Внутренний голос подмывал меня действовать. Я бросилась бежать по заснеженной траве к лесу. В глубине души я знала, что не готова к побегу. Одежда на мне слишком тонкая, да к тому же изорванная в клочья. Я понятия не имею, где нахожусь и куда мне идти. В лесу могут быть Жаждущие. И Последователи. А еще там наверняка есть вольвены, которые уж точно способны выследить меня, но я все равно бежала. Тонкие подошвы сапог скользили на припорошенной лесной почве. Я бежала, потому что…

Я ударила его кинжалом.

Ударила в сердце.

Может, он уже мертв.

Я его убила.

У меня вырвалось рыдание, падающий снег смешивался со слезами. О боги, мне пришлось это сделать. Все, что касается его, все, что касается нас, было ложью. Все. Мне пришлось это сделать. Мне пришлось…

Предупреждения не было – ни звука, ничего.

Мою талию обхватила рука, поймав меня на бегу. Я завизжала и поскользнулась, но не упала. Меня прижали спиной к твердой, теплой груди; мои ноги болтались почти в футе над землей.

Потрясение выбило весь воздух из моих легких. Я знала, кто это, еще до того, как он заговорил. Из-за аромата пьянящих специй и хвои. Шквал страдания и недоверия, приправленного гневом, что отражало мои собственные эмоции, хлынул через раскрытое чутье. Впервые за все время нашего знакомства эмоции захлестнули его, а следом и меня.

Меня держал не Хоук, которым я так быстро увлеклась.

Не гвардеец, который поклялся жизнью защищать меня, сейчас сгреб в кулак мои волосы и дернул мою голову назад.

Это не Хоук жарким дыханием ласкал мое открытое горло.

Это он.

Принц Кастил Да’Нир из Атлантии.

Темный.

– Атлантианца, в отличие от вольвена или Вознесшегося, нельзя убить ударом в сердце, – прорычал он, запрокинув мою голову еще сильнее. – Если хочешь меня убить, целься в голову, принцесса. Но, что еще хуже, ты забыла.

– Что забыла?

– Что это было по-настоящему.

Потом он укусил.

Мою шею пронзил взрыв дикой боли, отчего все тело дернулось. Жжение охватило меня всю, ошеломив своей мощью. Я не могла двигаться. Не могла даже закричать от боли.

Словно железными клещами держа меня за талию, он сделал долгий глоток из раны, которую разодрал клыками. Вытаращив глаза, я задергалась и впилась ногтями в его руки. В шее возникло обжигающее и умопомрачительное тянущее ощущение: моя кровь свободно текла ему в рот. Я словно оцепенела. Сквозь боль пробивался нарастающий крик…

А потом, спустя считаные секунды после того, как он вонзил в меня клыки, все изменилось.

Сильнейшая боль превратилась в нечто иное, ошеломляющее совершенно иным образом. Во мне взорвалось ноющее ощущение, разогревающее кровь, пока каждая часть моего тела не наполнилась кипящей лавой.

Я невидяще смотрела в пустоту широко раскрытыми глазами, а жар разливался в груди, в животе, между бедер. Он сделал еще один глоток из моего горла, и на этот раз рывок проник в самый центр моего существа. Мое тело дернулось от нахлынувшего возбуждения.

Он застонал и крепче обнял меня, а я ощутила, как сзади прижалось что-то твердое. Я вцепилась в его руку, внутри меня нарастало напряжение.

Он без предупреждения оторвался от моей шеи, отпустил меня, и я, качнувшись вперед, чуть не упала. Дрожа от замешательства и все еще горящего внутри желания, я повернулась к нему.

Он стоял в нескольких футах от меня, его грудь вздымалась и опадала от быстрых, коротких вдохов и выдохов. Он тоже широко распахнул глаза. Губы были перепачканы красным.

Я прижала руку к шее, и между пальцев просочилась теплая влага. Я шагнула назад.

– Поверить не могу, – сказал он и провел языком по нижней губе.