– Нет! Это дети великого османского визиря Алаеддина. Они услышали твой голос, после которого их не били и не подвергали мучениям. Потом ты им показал солнце и якобы одарил свободой. Тогда близнецам было уже лет пятнадцать. Это было в предпоследний год жизни Гальчини. Ты продолжил по запискам Гальчини их обучение и мучение. Эти дети все слышали. Пусть сами решают, как с тобой поступить. А сейчас скажи, кто это штурмует цитадель?

– Уже не штурмуют. Они получили то, что желали. Вчера пришли люди из Цимпе и сказали, что желают посмотреть на огонь пожирающий ведьму и ее сына с откушенным ухом. Им так сказали в турецком городе. Они все рассказали. Рассказали и о Шайтан-бее, которого его повелитель тьмы отправил на покорение христианского города Галлиполи. Тебя многие видели. Горожане взбунтовались, когда правитель города, которому отец Марцио щедро отсыпал золота, отказался выдать ведьму и тебя, Шайтан-бей. Тогда они пошли на штурм. Слышишь?! Штурм закончился. Бунтарям выдали женщину, чтобы выйграть время и спасти… Постой ты куда, безумец! Твоя жизнь не принадлежит тебе! Она принадлежит святой церкви! Они сожгут тебя! Безумец! Безумец!

* * *

Но последних слов Гудо уже не слышал. Он бежал по узким коридорам цитадели, открывая все двери по пути. Наконец он вырвался из башни. Его облик был настолько ужасен, что стража вмиг разбежалась.

«Господин в синих одеждах» пролез в пролом ворот и помчался на оглушительные крики, что слышались за несколько кварталов.

– Смотрите, это Шайтан-бей! Проклятый Шайтан-бей, насылающий чуму и пожирающий христиан, – раздался звонкий женский крик из распахнутого на втором этаже окна. Тут же идущие впереди по улице остановились и оглянулись. Из дверей домов и из углов улиц шагнули десятки вооруженных мужчин.

– Шайтан-бей! Шайтан-бей! Шайтан-бей! – кричали мужчины, женщины, дети, длинные заборы, высокие дома и камни мостовой.

– На костер его! На костер! К ведьме! К его ведьме! – откликнулись, прибежавшие с площади, люди.

Десяток хорошо вооруженный мужчин набросились на человека в синих одеждах. Но ни их оружие, ни мужская сила, ни воинское мастерство не помогли им. Рассвирепевший Гудо легко разбросал их, ломая кости и дробя челюсти. Теперь в его руках оказался меч одного из нападавших.

– Я спасу тебя, милая Адела! – закричал «господин в синих одеждах» и бесстрашно двинулся на фалангу горожан, прикрывшихся щитами и ощетинившихся копьями.

Улыбка не сходила с уст Гуда. Лицо покрылось потом, а из многочисленных уколов на теле фонтанчиками била кровь. Но Гудо шаг за шагом теснил многочисленную фалангу, прокладывая себе путь к страшному месту, на котором совершалось безумство. Под его ноги падали раненые и убитые горожане. Гудо переступал и наступал на эти тела, вертелся волчком, подпрыгивал и пригибался. Острие его меча было похоже на волшебное перо, что описывало стальной шар вокруг его тела. Но все же время от времени оружие врага проникало в эту оболочку и достигало тела человека сражающегося как истинный демон.

Постепенно силы стали покидать Гудо. Многочисленные раны ослабили могучее тело. Теперь уже злобные галлиполяне теснили Шайтан-бея и его «чуму». А врагов все прибывало и прибывало. К тому же над крышами домов показался проклятый черный дым.

«Ведьма горит! Ведьма горит!» – раздались крики радости, заставившие замереть несчастного Гудо. Но лишь на миг. Взревев, он рванулся вперед.

И тут произошло чудо!

Фаланга дрогнула и стала отступать. Справа и слева от «господина в синих одеждах» яростно и умело размахивая мечами, теперь сражались Арес и Марс. Удивленные и раздосадованные многочисленными потерями горожане стали шаг за шагом отступать и оглядываться в поисках помощи, а то и спасения.

Еще миг и распавшаяся фаланга побежала.

Гудо с удивлением увидил еще одну неожиданную помощь, что ударила в спины галлиполян. И неудивительно, что горожане в страхе побежали. Ведь на помощь Шайтан-бею пришел еще один демон! Так подумал каждый из воинов города Галлиполи, что увидал звериное обличие Минотавра, размахивающего огромной дубиной. Рядом с ним храбро сражались трое его верных друзей моряков.

Коротко кивнув капитану Никосу, Гудо поспешил на площадь, над которой уже густыми облаками клубился черный дым.

Не чувствуя ног и сердца, Гудо завернул за край последнего дома и обомлел.

Жертва костра уже не кричала. Жаркие языки пламени жадно доедали обугленную человеческую плоть. Вокруг места казни в радости бесновались старики, старухи, женщины и дети. Чуть в стороне, злорадно улыбаясь, опирались на щиты и копья их сыновья, мужья и отцы, не участвовавшие в битве с Шайтан-беем.

– Шайтан-бей! Шайтан-бей! – раздался громкий крик, и вся площадь мигом уставилась на новую жертву.

– Хватайте демона, посланного сатаной! Сожгите его, пока чума не сожрала вас, а турки не захватили ваши дома! – прокричал священник в высокой черной атласной шапке и для верности указал крестом на медленно приближающегося «господина в синих одеждах».

Но Гудо уже не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг него. Запах горящей плоти отнял у него и глаза, и уши. Он уже не мог устрашиться острию наставленного на него многочисленного оружия. Он не мог оглохнуть от истерического визга и крика. Он мог только бросить окровавленный меч и воздеть окровавленные от собственной и чужой крови руки к небесам. А еще он мог вскричать так, что толпа остановилась и умолкла:

– Проклинаю этот город и этих людей! Господь или сатана! Кто из вас справедливее и поможет мне? Покарайте этот город! Да совершится проклятие палача!

Силы оставили Гудо и он рухнул на колени, а затем распластался на камнях площади.

– На костер посланника сатаны, проклявшего наш дом, наш Галлиполи! – крикнул священник.

– На костер! На костер! На костер! – заорала толпа и бросилась к распростертому телу в синих одеждах, над которым тут же вкруг встали его друзья демоны, посланные сатаной.

Но едва рассвирепевшие горожане приблизились к кругу детей сатаны, подземный мир задрожал самым сердцем – адом! Эта дрожь достигла поверхности земли, поколебав ее твердь. Совсем немного, совсем чуть-чуть! Но этого «совсем» хватило на то, чтобы люди упали, почувствовав, как камни площади уходят из-под их ног. Упали, на близь стоящих и находившихся внутри домов горожан и гостей города стены и крыши домов. На них же повалились деревья и статуи от древних времен. Рухнула воротная башня и в стенах, опоясывающих Галлиполи, образовались провалы. Даже церковь, дом Господен, не выдержала и рухнула вовнутрь. Все, что осталось от святой обители – входные врата, да склонившийся к земле деревянный золоченый крест над ними.

Крест еще держался волей Господа и волокнами еще нестарого дерева. Да еще старанием полумесяца в его основании, со звездой на кончике рога. Эта чаша, она же цата[189], изображавшая земную твердь и в то же время Вифлеемскую колыбель Христову, провозглашалась православной церковью как корабль. Корабль, плывущий в тихую пристань вечной жизни через бурные волны краткой земной жизни. И этот корабль никогда не собьется с пути истинного, ибо на носу его та самая звезда, что указывала еще путь волхвам к колыбели Спасителя!